Игорь Прокопенко в своей книге приводит ранее неизвестные документальные факты и свидетельства участников и очевидцев Чеченской войны. Автор заставляет по-новому взглянуть на трагические события той войны. Почему с нашей страной случилась такая страшная трагедия? Почему государством было сделано столько ошибок? Почему по масштабам глупости, предательства, коррупции и цинизма эта война не имела себе равных? Главными героями в той войне, по мнению автора, стали простые солдаты и офицеры, которые брали на себя ответственность за принимаемые решения, нарушая устав, а иногда и приказы высших военных чинов. Военный журналист раскрывает тайные пружины той трагедии, в которой главную роль сыграли предательство «кремлевской знати», безграмотность и трусость высшего эшелона. Почему так важно знать правду о Чеченской войне? Ответ вы узнаете из этой книги...
Из серии: Военная тайна с Игорем Прокопенко
* * *
компанией ЛитРес .
Генералы и их армия
29 ноября 1994 года. Вторник. В Кремле на экстренное заседание собираются члены Совета безопасности России: президент Борис Ельцин, председатель правительства Виктор Черномырдин, глава Госдумы Иван Рыбкин и председатель Совета Федерации Владимир Шумейко. Кроме них, на заседании присутствуют руководители всех силовых ведомств и спецслужб. На повестке дня только один вопрос: начинать войну в Чечне или нет. С докладом на эту тему выступает министр обороны Павел Грачев.
Я встретился с некоторыми участниками того заседания, а также с людьми, которым предстояло воплощать в жизнь принятые на нем решения. Вот что мне рассказал Главком сухопутных войск Владимир Семенов :
«Это решение принималось кулуарно. Грачев выступил на Совете безопасности, убедил президента, что мы готовы, что мы там наведем порядок».
У самого Павла Грачева своя версия событий. После его доклада члены Совета безопасности приступили к голосованию. За ввод войск в Чечню проголосовали все присутствующие. Все, кроме него.
В беседе со мной министр обороны Павел Грачев заявил:
«Я был единственным, кто выступил на том злосчастном Совете безопасности против военных действий в Чечне. Помню, премьер-министр Черномырдин , когда-то мы с ним были в очень хороших отношениях, сказал: «Борис Николаевич, такой министр нам не нужен, давайте быстро его поменяем. Он боится идти в Чечню». Тогда Борис Николаевич объявил десятиминутный перерыв, пригласил к себе в кабинет Черномырдина, Лобова и секретаря Совета безопасности Шумейко. 10 минут прошло, мы опять сели, и Борис Николаевич объявляет: «Павел Сергеевич, мы приняли решение вас от должности не освобождать, но в двухнедельный срок вы должны составить план ввода войск в Чечню и возглавить руководство на первых порах». Вот так получилось».
Отказаться и уйти Грачев, наверное, мог. Но... это означало предать Ельцина, который сделал его министром обороны. Поэтому Грачев принял правила игры: он остался в кресле министра обороны, но за это взвалил на себя всю ответственность за войну.
Уже через день после секретного заседания Совбеза президент Ельцин подписал указ «О мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе», в котором предложил всем боевикам сдать оружие. До 15 декабря... Этот «двухнедельный ультиматум», как позже назовут его историки, на территории Чечни произвел эффект разорвавшейся бомбы и заставил боевиков не сдавать, а, наоборот, закупать оружие. 11 декабря 1994 года российские войска получили приказ, не дожидаясь срока окончания ультиматума, входить на территорию Чечни.
1994 год. Грозный. Каждый день отсюда, с железнодорожного вокзала города, пассажирские поезда увозят тысячи наспех собранных и плохо одетых людей. Все они – русские, жители города, которые уже никогда не смогут в него вернуться.
О том, что в Чечне почти у каждого чеченца есть оружие, что они грабят и убивают русских, в Кремле знали. Знали и о том, что Чечня готовится выйти из состава России и что, если это случится, страна просто развалится на куски. Именно поэтому всего за пару лет в республике побывали чуть ли не все ключевые политики и видные генералы. Правда, все они посещали Чечню тайно. Каждый из них пытался договориться с Джохаром Дудаевым. Договориться с ним пытался и командующий военно-воздушными силами генерал армии Петр Дейнекин, на которого в Кремле возлагали особые надежды. Ведь он знал Дудаева лучше других: на протяжении нескольких лет генерал Советской армии, командир дивизии тяжелых бомбардировщиков Джохар Дудаев находился под его непосредственным руководством и считался одним из лучших командиров.
Я встретился с Главкомом ВВС Петром Дейнекиным . Вот что он мне рассказал:
«Ну, Дудаев принял меня с почтением, как в прошлом своего начальника. Но категорически отказался вернуться в армию, мотивируя это тем, что он избран чеченским народом и не может пойти против его волеизъявления. Летал я туда и с Борисом Всеволодовичем Громовым, который был в то время заместителем министра обороны, и с Грачевым Павлом Сергеевичем».
Министр обороны Павел Грачев с Джохаром Дудаевым тоже встречался. И... тоже тайно. В Грозном он побывал 6 (!) раз. Но... Никаких серьезных результатов эти встречи так и не принесли. Война нужна была всем. Компромисс уже никого не устраивал.
Свидетельствует министр обороны России Павел Грачев :
«Я говорю: «Джохар, брось ты всё это дело. Объяви, что надо подумать еще, найти какие-то компромиссы, своих политических советников к нам направь, пусть там решают вопрос с нашим министром по национальной политике». И он заявляет мне: «Уже поздно».
Эта встреча была последней попыткой предотвратить войну. Она проходила тогда, когда Генштаб России уже разработал план ввода войск в Чечню. Генерал армии Владимир Семенов в то время занимал пост Главнокомандующего сухопутных войск. Предполагалось, что именно он возглавит операцию. Согласно плану в Чечню российские войска должны были войти 11 декабря. С трех направлений: с Моздокского через Осетию, с Владикавказского через Ингушетию и с Кизлярского – с территории Дагестана.
В беседе со мной Главком сухопутных войск России Владимир Семенов вспоминал:
«План, который был разработан Генеральным штабом, представлял собой карту с нанесенными тремя маршрутами. И ничего больше в этом плане не было. Когда я спросил командующего округом: «Что это такое, ты что, не знаешь, как должен выглядеть план операции?» – он мне заявил: «Я знаю, но посмотрите: он подписан начальником Генерального штаба и утвержден министром обороны».
Почему военные не успели подготовить план, отвечающий всем требованиям, – понятно. За две недели ничего другого сделать было невозможно. Но... Павел Грачев принял условия Ельцина и нарушать слово, данное Верховному Главнокомандующему, считал себя уже не вправе.
Всего за 9 дней до штурма Грозного в Министерстве обороны произошло одно невероятное событие: министр обороны уволил всех своих заместителей!
21 декабря 1994 года. Министр обороны Павел Грачев прилетел в Моздок и собрал совещание. Главный вопрос – кто возглавит группировку войск в Чечне.
Как ни странно, на этом совещании отсутствовали главные действующие лица, которые официально рассматривались на эту должность. Только сегодня, спустя почти 18 лет, можно с уверенностью сказать: на совещании их не было только потому, что все они под разными предлогами ОТКАЗАЛИСЬ возглавить операцию!
Павел Грачев вспоминал, как все это происходило:
«Все мои заместители меня практически предали. Один не захотел возглавить руководство из-за того, что он был с первой минуты не согласен с вводом войск. Другой сказал, что он уже устал. Третий сослался на то, что в Афганистане у него с сердцем плохо стало. Командующий войсками округа был согласен, но при начале ввода так начал кричать и материться на подчиненных, что половину его разговоров на «прослушке» я не смог даже разобрать. Я не понял, о чем он говорит вообще. Я его тогда пригласил к себе, говорю – ты заболел, давай в госпиталь. Был еще генерал, командующий сухопутными войсками, и я, как положено, решил его назначить, но он заявил, что у него жена чеченка, он не может... Даже заплакал...»
По словам Павла Грачева, этот генерал – Главнокомандующий сухопутных войск Владимир Семенов. Он действительно был женат на чеченке и сам был уроженцем Карачаево-Черкесии. Насколько Павел Грачев преувеличивает, неизвестно, но точно известно другое: Семенов был освобожден от должности «за действия, порочащие честь и достоинство военнослужащего, не совместимые с занимаемой должностью». Освободил его президент России.
В чем заключались «порочащие» и «несовместимые» действия главнокомандующего – до сих пор неизвестно. Сам Владимир Семенов говорит на эту тему неохотно.
В беседе со мной Владимир Семенов произнес по этому поводу лишь одну фразу:
«Я не был в Чечне, здесь есть мое личное отношение к этим событиям».
Никто из руководителей военного ведомства не хотел брать на себя ответственность за выполнение приказа Верховного Главнокомандующего.
Каждый под разным предлогом отказался. А значит, по сути, нарушил Присягу. Нетрудно представить, что было бы с генералом, который посмел бы не выполнить приказ Верховного, например, в суровые тридцатые годы, и даже в застойные семидесятые. Но в 94-м в новой России все было по-другому. И каждый обладатель генеральского кабинета понимал: отказавшись идти на войну, в худшем случае он рискует тем, что его отправят в отставку. С генеральской пенсией, генеральской квартирой и дачей.
Возможно, именно поэтому от «незавидного» поста отказались: главком сухопутных войск генерал армии Владимир Семенов и заместители Павла Грачева – Валерий Миронов, Георгий Кондратьев. Немножко покомандовав, отказался, по словам Анатолия Шкирко, и командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Алексей Митюхин.
В беседе со мной Анатолий Шкирко вспоминал:
«Он отказался действовать, и все. С неделю, может, пробыл. Потом заявил: «Я не буду командовать». За это время он не подписал ни одного документа. Юридически сказать – ни одного боевого распоряжения. Он тогда был командующим Северокавказским округом».
Последним, кого министр обороны Павел Грачев попытался назначить на должность командующего операцией по штурму Грозного, стал Эдуард Воробьев, первый заместитель командующего сухопутными войсками. Его отказ Павел Грачев расценил как предательство.
Во время нашей встречи Павел Грачев так описал ход своей беседы с генералом Воробьевым:
«Тогда я Воробьеву предложил, я говорю: «Вот, Эдуард Аркадьевич, возглавьте, пожалуйста, группировку. Вы опытный товарищ и можете руководить». А он мне заявляет: «Я не возглавлю». Я спросил: «Почему?» – «Потому что войска не подготовлены». Я говорю: «Как не подготовлены, дорогой? Ты мне уже сколько дней докладываешь, что войска готовы, а войска-то, оказывается, не подготовлены!»
Сегодня генерал-полковник Воробьев утверждает: Павел Грачев не имеет права на такие слова. Бывший заместитель командующего сухопутными войсками абсолютно убежден: ответственность за подготовку войск к нему не имеет никакого отношения.
Вот что мне заявил генерал-полковник Воробьев :
«Ну, что я могу сказать? Конечно, это неправда. Самое настоящее вранье. Никакой Воробьев подготовкой операции не занимался. Я могу доказать, что неделю до этого я занимался в Ленинградском военном округе. А до этого нам Главнокомандующий (Владимир Семенов) говорил о том, что есть рекомендации не соваться в Северокавказский военный округ».
Получается, что накануне войны никто ни к чему не привлекался и никто ни за что не отвечал. А ведь армия ВСЕГДА жила под командованием именно этих генералов. Именно они докладывали об учениях и стрельбах, о «боевом слаживании, об успешной боевой и политической подготовке»... За неделю до штурма Грозного все эти рапорты оказались многолетней фикцией.
Привожу комментарии генерала Константина Пуликовского :
«Я такой пример приведу. По команде на открытие огня артиллерия открывала огонь по незапланированной цели через 40 минут! Первый выстрел производили, когда цель уже уходила. А по всем нормативам надо укладываться в минуту, самое большее – в две...»
Армия к войне оказалась не готова. Вот только ее генералы могли отказаться идти воевать, а рядовые солдаты и офицеры – нет. В результате накануне серьезного испытания Российская армия оказалась практически обезглавлена. Но даже несмотря на это, министру обороны Павлу Грачеву приходилось делать вид, что все идет по намеченному плану.
30 декабря на аэродроме Моздок мне лично Павел Грачев сказал следующие слова. Привожу дословную расшифровку:
«Хотя и мы не форсируем наши действия, так как все-таки надеемся на благоразумие, на то, что они поднимут белый флаг. Вот даже нам, военным, и то не хочется лишней крови. Хотя мы могли бы эту задачу выполнить уже несколько дней назад».
Эти слова министр обороны Грачев произнес ровно за сутки до начала штурма Грозного. Хотя он-то наверняка знал: хорошо вооруженные и полные решимости боевики сдаваться не собираются.
31 декабря 1994 года. 6 часов утра. Колонны федеральных войск начали движение в сторону Грозного. По плану входить в город войска должны по четырем направлениям: восток, запад, северо-восток и север. Именно в этой группировке войск «Север» шел 81-й самарский полк.
Свидетельствует начальник штаба 81-го полка Семен Бурлаков :
«Задача была следующего характера. Первый штурмовой отряд должен был взять под контроль железнодорожный вокзал. А второй штурмовой отряд должен был взять под контроль площадь, занять дворец Дудаева и, как сказал Квашнин, на развалинах дворца Дудаева водрузить знамя, вручать ордена и медали отличившимся бойцам».
Сам Бурлаков шел вместе с первым штурмовым отрядом. Уже к 7 часам утра отряду удается занять аэропорт «Северный» и, разминировав несколько мостов у реки Нефтянка, начать движение к центру города. Но неожиданно отряд попал под шквальный огонь боевиков. Чтобы сломить их сопротивление, командование приняло решение: обработать квартал артиллерией. Но для этого нужно оттянуть всю колонну назад. Первый штурмовой отряд получил приказ: полный назад.
О том, что случилось после этого, Семен Бурлаков вспоминал как о страшном сне:
«Мы в ходе доукомплектования получили абсолютно необученных механиков-водителей, которые за весь летний период обучения, можно сказать, ходили вокруг БМП, а не ездили на них. Они могли только заводить машину и трогаться с места, более ничего они не могли делать. И когда полк начал сдавать назад, то получилась страшная давка. Машины наезжали, буквально громоздились одна на другую».
Вот так прямо в самом центре Грозного в пробке застряла колонна российских войск. На это мгновенно отреагировал полевой командир Аслан Масхадов, бывший полковник Советской армии. По его приказу боевики начали стягиваться к центру. Малейшее промедление для российских войск могло привести к тому, что сражаться пришлось бы с противником, который уже занял выгодные боевые позиции. И тогда подполковник Бурлаков, машина которого не попала в пробку, предложил командованию единственный выход из ситуации: он быстро вытаскивает из пробки первый штурмовой отряд и, возглавив его, продолжает продвижение к железнодорожному вокзалу.
Привожу рассказ подполковника Бурлакова :
«Я поехал к вокзалу, а там уже занимала оборону майкоповская бригада с комбригом Савиным. И Савин мне сказал: «Вот приказ от 1-го числа: я занимаю само здание вокзала, гостиницу строящуюся, которая примыкает к вокзалу, – она станет нашей разграничительной линией, – а все остальное – это твое». И нам пришлось весь этот район занимать. А надо помнить, что огонь был очень сильным. И пришлось под огнем ставить людям задачу».
Первый штурмовой отряд 81-го полка под командованием подполковника Бурлакова занял оборону в привокзальных строениях. Через дорогу от железнодорожного вокзала находился пятиэтажный дом. В нем полевой чеченский командир Масхадов расположил почти полторы сотни боевиков. Рассмотрев с верхних этажей здания позиции обороняющихся, они завязали бой. Этот бой не прекращался почти сутки.
Привожу воспоминания командира полка Ярославцева :
«И первый батальон мой, и один батальон майкопской бригады с комбригом во главе, они все были на вокзале. И были полностью отрезаны от остальных частей. Там оказался Семен Бурлаков, начальник штаба. Эти два батальона были полностью отрезаны, к ним в течение суток не прошли ни одна БМП, ни один танк»...
Если бы в ту роковую ночь генералы не перекладывали друг на друга ответственность, не прятались по углам, а вспомнили, чему их учили в академиях, жертв этого бессмысленного новогоднего штурма было бы наверняка гораздо меньше. Даже о том, что для поддержки истекающих кровью передовых подразделений можно использовать авиацию, вспомнили, когда было уже поздно.
Вот что рассказал в беседе со мной командующий Военно-воздушными силами генерал Петр Дейнекин:
«Не кривя душой, скажу, что запрет на использование авиации, хотя погода была прекрасная, – БЫЛ... Я только приехал 31-го числа домой, как Анатолий Васильевич (Квашнин) мне позвонил и попросил помощи. Я немедленно вновь выехал на командный пункт, но, к сожалению, помочь в то время непосредственно в бою авиация не была способна, потому что дело дошло до рукопашной. Например, на железнодорожном вокзале...»
Там, на вокзале, погибали 81-й самарский полк и 131-я майкопская бригада и ее комбриг Иван Савин.
Зажатые в кольце 81-й самарский полк и 131-я майкопская бригада сдерживали натиск боевиков, как могли. Но... силы были неравными. Практически вся техника: танки, БМП и самоходные орудия – была сожжена. Голодные и измученные солдаты валились с ног от усталости, не хватало еды и медикаментов, заканчивались боеприпасы... Но самое главное – боевики прорвались в здание вокзала. Уцелевшие бойцы контролировали лишь зал ожидания.
Поняв, что подмога уже не придет, а боевики с минуты на минуту ворвутся, офицеры приняли решение прорываться к своим. Бойцы нашли уцелевший танк, который выбил угол здания. Через эту пробоину началась срочная эвакуация раненых на оставшихся БМП.
Машина, в которой оказался раненый комбриг Савин, попала в засаду боевиков. Не выжил никто. Его тело, изуродованное боевиками, со снятым скальпелем, обнаружили только в марте.
Машина пехоты, в которой оказался Семен Бурлаков, попала под обстрел и загорелась. Подполковник Бурлаков, который сидел у люка, дернул ручку, выпал из БМП и очутился в овраге.
В этом овраге его нашла простая русская женщина. Жительница Грозного, которая в новогоднюю ночь 1994 года, как и подполковник Бурлаков, оказалась в самом пекле. На протяжении почти двух недель она выхаживала раненого. А потом сумела вывести его на российский блокпост.
Семен Бурлаков оказался одним из немногих, кому повезло. Те же, кому повезло меньше, выбраться из Грозного так и не смогли. В итоге всего за несколько дней штурма Российская армия потеряла убитыми и ранеными несколько тысяч солдат и офицеров.
Бывший министр обороны Павел Грачев спустя восемнадцать лет после трагического новогоднего штурма так вспоминает в нашей беседе те события:
«...Были огромные потери. Что тут говорить – недосмотр, просчет... Понимаешь, я все взял на себя. Значит, что-то я неправильно сделал. Значит, я не будоражил в то время командиров. А надо было постоянно бить, бить, бить по шлемофону, чтоб не успокаивались на достигнутом. Потому что очень легко дались первые успехи... Вошли в город... Тишина... Ну и расслабились...»
После того как стало понятно, что штурм Грозного не просто провалился, а обернулся кровавой бойней, министру обороны Павлу Грачеву тут же припомнили фразу, которую он произнес всего за несколько дней до начала операции:
«Мы возьмем Грозный одним парашютно-десантным полком за два дня».
Сегодня, спустя 18 лет, Павел Грачев за эту фразу готов извиняться. Но... он по-прежнему настаивает: фраза была вырвана из контекста.
Во время нашей встречи он заявил:
«Я, конечно, хочу извиниться за это высказывание. Его выхватили. Ну, как выхватывают? Понимаете? Поймали тогда, когда я сказал там «одним парашютно-десантным полком». Вырвалось! Ну, выскользнула у меня эта фраза! Ну, давайте расстреливайте тогда».
Но... ни за эту фразу, ни за штурм, обернувшийся гибелью тысяч российских солдат, министра обороны Павла Грачева, конечно, никто не расстрелял. Его не отстранили, не уволили и даже не объявили выговор. Более того, чем хуже были дела на войне, тем ценнее с каждым днем становилась фигура самого Грачева. Его уволили, только когда это потребовалось предвыборному штабу. Громкая отставка непопулярного министра должна была стать самой сильной картой Ельцина в ходе президентских выборов.
Вот что рассказал нам Павел Грачев о событиях того времени:
«Борис Николаевич мне говорит: «Я хочу Лебедя назначить секретарем Совета безопасности». Я говорю: «Ваша воля, Борис Николаевич, но он всегда выступал против вас». И тогда он говорит: «Ну вы вместе работать не сможете. Как вот вас освободить от занимаемой должности? За что?» Я говорю: «Борис Николаевич, вы свою голову не мучьте, я сейчас выйду и напишу сам, почему я хочу уйти с этой должности». Вот так распрощались. Я вышел в приемную, попросил лист бумаги и авторучку и написал Верховному Главнокомандующему рапорт: мол, прошу освободить меня от занимаемой должности в связи... А сам думаю: в связи с чем? И сама мысль пришла как-то: «в связи со сложившимися обстоятельствами».
Ровно за день до этого разговора – 16 июня 1996 года – в стране произошло событие, которое означало: в России может появиться новый президент. Александр Лебедь занял третье место в первом туре президентских выборов. Избиратели отдавали за него свои голоса в надежде, что именно этот человек, боевой советский генерал, сумевший навести порядок в Приднестровье, сумеет навести порядок и в стране. А порядок тогда для многих был синонимом прекращения чеченской войны. Предвыборная логика требовала простых и понятных народу обещаний. И Лебедь эти простые обещания готов был давать. В результате он оказался идеальной фигурой для того, чтобы поддержать слабеющего и больного Ельцина, и на него была сделана ставка.
Лебедь легко пообещал решить проблему чеченской войны и в результате легко занял почетное третье место в предвыборной гонке. Дальнейшее было делом техники. В обмен на поддержку, оказанную Ельцину во втором туре, ему предлагают должность секретаря Совета безопасности России с «особыми полномочиями». Лебедь, по совету Бориса Березовского, соглашается. Борис Абрамович быстро объяснил генералу с профилем Наполеона простую арифметику борьбы за власть: прежде чем стать правителем, нужно получить власть, а власть в России – это армия. Генерал Лебедь немедленно начал свою игру.
Привожу слова, сказанные в нашей беседе генералом Константином Пуликовским :
«...Он (Лебедь) сразу позвонил мне и достаточно доброжелательным тоном, по имени-отчеству, говорит: вот, Константин Борисович, так и так, расскажите, как вы там командуете, кто вами командует. Я ему говорю: Александр Иванович, мной командует президент Российской Федерации, я назначен его указом. «Ну, с этого дня, – он отвечает, – командовать буду я». Я говорю: «Александр Иванович, я не буду выполнять ваши команды никакие, потому что вас нигде нет в том перечне начальников, которые определил президент Российской Федерации». Но на следующие сутки факсом пришел указ президента. Лебедь мне опять позвонил и говорит: пришел факс? Я говорю, да. Под ним стояла подпись Ельцина».
Этот указ с подписью президента Александру Лебедю удалось получить уже через сутки! И это при том, что Ельцин в это время готовился к операции на сердце. Указ разрешал Лебедю от имени президента России принимать ЛЮБЫЕ решения.
Это означало только одно: Александр Лебедь получил практически неограниченную власть при абсолютном безвластии Ельцина, у которого в это время случился очередной инфаркт. Пришло время действительной борьбы за кресло президента.
К этому времени в Чечне уже появились командиры, умеющие воевать, а солдаты почувствовали вкус победы. Желание отомстить за погибших товарищей заставляло их идти вперед. И простые пацаны-срочники творили в бою чудеса. Российские войска сумели освободить практически все равнинные районы Чечни от боевиков, и они начали уходить в горы. Казалось, конец войны уже близок. Нужно только добить оставшихся полевых командиров и их поредевшие банды.
Но тут, чтобы оттянуть время, Аслан Масхадов пошел на хитрость. Он предложил переговоры... Окружение Ельцина понимало: без прекращения войны в Чечне выборы не выиграть. Именно поэтому был дан старт миротворческим усилиям. К боевикам зачастили видные чиновники, они стали бандитам создавать всевозможные поблажки.
Однако для того, чтобы создать видимость мира, нужно было заручиться не только поддержкой лидеров боевиков, но и помешать своим генералам, почувствовавшим запах близкой победы, добить загнанного в угол противника. Секретная информация текла рекой к Масхадову. Как только генералы планировали очередной удар, из Москвы следовал приказ: назад. Весной 1996 года главным орудием в выполнении этой задачи стал новый секретарь Совета безопасности Александр Лебедь. На своей пресс-конференции он заявил: скоро у него должна состояться встреча с Масхадовым, после которой будет прекращен огонь и начнется обмен ранеными.
Тем временем в Чечне штурмовые отряды и группы федеральных сил проводят разведывательно-поисковые мероприятия. У командования появилась достоверная информация о местах нахождения баз боевиков, их складов с оружием и боеприпасами. По этим квадратам работает артиллерия. И тут... неожиданно новый мораторий.
В начале августа 1996-го ситуация и вовсе стала выходить из-под контроля. Почувствовав, что Москве необходима хотя бы видимость мира, лидеры боевиков решили укрепить свои позиции перед предстоящими переговорами и решительным броском захватить Грозный.
Из оперативной сводки штаба объединенных сил:
«В 5.50 утра около 200 боевиков захватили товарный двор железнодорожного вокзала и начали продвигаться к дому правительства, подвергая массированному удару позиции федеральных сил и органов местной власти».
Они знали, зачем им нужно захватить вокзал. Эти товарные вагоны, набитые оружием и боеприпасами, стояли на путях не один день. Ясно, что оставили их здесь не случайно. Вооружившись, бандиты быстро рассредоточились по городу. Все было продумано заранее.
А в это время в Москве принимается странное решение. Вместо того чтобы направить войска и вернуть контроль над Грозным, генерал Лебедь связывается с Масхадовым и предлагает объявить перемирие.
Тут-то и происходит неожиданное... Командующий объединенной группировкой войск Константин Пуликовский, понимая, что Грозный с молчаливого согласия Москвы отдан в руки боевиков, а значит, победа уже почти в их руках, выходит из-под контроля, и, вопреки заявлениям Лебедя, а значит и Кремля, объявляет ультиматум. Он предлагает мирным жителям покинуть город в течение 48 часов, а боевикам сдаться. Он планирует начать масштабную войсковую операцию.
В это время генерал Лебедь ведет переговоры с Масхадовым. Боевики продолжают захват Грозного, оставшиеся подразделения брошены на произвол судьбы. В этот момент и становится понятно, ради чего все это затеяно! Лебедь решает захватить в стране власть и вместо Ельцина стать президентом. Он немедленно встречается с личным составом федеральных войск и в открытую заявляет: Ельцина больше нет. Он, генерал Лебедь, будущий Президент .
Вот что рассказывал мне о том, как это было:
«Лебедь прямо сказал: «Я приехал остановить войну». Страной никто не управляет, потому что Борис Николаевич Ельцин на операции по шунтированию, после его инаугурации, после вторичных выборов. И он врал нам, конечно, он сказал, что его уже отправили в Англию, что операция будет в Англии. И уже принято решение, и в октябре уже назначены досрочные выборы президента. «Я занял третье место на этих выборах, – он говорил. – А сейчас я буду президентом. И мне мешает только эта война стать президентом».
Лебедь блефовал. Ельцин был в Москве, никаких досрочных выборов никто не назначал. Правдой в его словах было только одно: он очень хотел стать президентом и ради этого готов был согласиться на любые условия противника. Понимая, что ультиматум Пуликовского может обернуться полным разгромом боевиков в Грозном, Масхадов призывает генерала Александра Лебедя «употребить все свое влияние, чтобы остановить надвигающееся безумие». Ровно через два дня после этого обращения Лебедь встретился с Масхадовым в селе Новые Атаги. Своей властью он отменил ультиматум Пуликовского, а самого генерала... отстранил от управления войсками. Отводил части уже другой генерал – Тихомиров, а Константин Пуликовский попал в госпиталь.
Привожу комментарии по этому поводу Константина Пуликовского :
«У меня был гипертонический кризис серьезный. У меня сердце не выдержало этого давления, я в реанимации две недели провалялся. Те, кто участвовал в выводе войск, рассказывают, конечно, ужасные картины, как издевались эти боевики, сопровождая каждую колонну, кричали, оскорбляли, «Аллах акбар» кричали».
31 августа 1996 года... В Хасавюрте, небольшом дагестанском городке на границе с Чечней, после многочисленных переговоров с Масхадовым были подписаны Хасавюртовские соглашения, согласно которым российские войска обязаны покинуть территорию Чеченской Республики. Почему эти соглашения были подписаны на таких невыгодных для России условиях, до сих пор остается загадкой. Возможно, просто потому, что мир в Чечне Александру Лебедю был жизненно необходим. Ведь он готовился стать президентом России. Мечтам этим сбыться было не суждено. Не простив Пуликовскому строптивости, Лебедь, вернувшись в Москву, решил вызвать его для разноса прямо из госпиталя.
Вот как прокомментировал этот эпизод генерал Константин Пуликовский :
«Я говорю: «Ну, дайте команду врачам. Меня доставят, я лежу тут в госпитале, все знают. Если вы хотите надеть мне наручники, то не обязательно в Москве их нужно надевать. Дайте команду, мне их здесь наденут. Зачем я вам там нужен?»
Он матом, значит, ругнулся и трубку бросил. Ну, а буквально дня через четыре после этого разговора его отстранили от должности. И он уже перестал быть секретарем Совета безопасности».
Это было началом конца Александра Лебедя. Использовав честолюбивого генерала, его вытолкнут руководить Красноярской областью, где несостоявшийся генерал-президент и закончит свою политическую карьеру, а затем погибнет в авиакатастрофе, в случайность которой до сих пор многие не верят.
Министр обороны Павел Грачев после отставки порвет с окружением президента и долго будет работать в Росвооружении. Уволят его оттуда ровно через два дня после смерти Бориса Ельцина.
Бывший главком сухопутных войск Владимир Семенов , единственный, по мнению многих, из всех генералов, который действительно имел вескую причину отказаться воевать в Чечне, будет избран президентом Карачаево-Черкесии.
Его заместитель Эдуард Воробьев , отказавшись возглавить операцию по штурму Грозного, станет депутатом Государственной думы, где будет яростно критиковать действия генералов, воюющих с боевиками.
Константин Пуликовский, командующий объединенной группировкой войск в Чечне, уволившись из армии, станет представителем президента на Дальнем Востоке.
Геннадий Трошев, заместитель командующего Северокавказским военным округом , будет воевать и во второй чеченской войне. В 2008 году он погибнет в авиакатастрофе.
Судьба пропавших без вести российских солдат и офицеров до сих пор неизвестна.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Чеченский капкан: между предательством и героизмом (И. С. Прокопенко, 2012) предоставлен нашим книжным партнёром -
Генералы чеченцы... Первым генералом российской (царской) армии из чеченцев считается Александр Чеченский (1776-1834), который совсем мальчишкой был подобран русскими солдатами в ауле Алды (на родине шейха Мансура), опустевшем после жестокого набега карателей, и вывезен в Россию. В плену воспитывался у будущего героя Отечественной войны 1812 г. Николая Раевского (из дворян). В первые годы военной службы (с 1794 г.) в чине вахмистра воевал на Кавказе в составе Нижегородского драгунского полка, дислоцированного в Кизляре (участвовал в экспедициях против персов на Каспии и турок-османов в Причерноморье), позже принимал участия в боях с войсками Наполеона (Бородинская битва). В 1822 г. был произведён в генерал-майоры по кавалерии (с назначением стоять при начальнике 2-й гусарской дивизии). Кавалер так называемого «ордена Святого Георгия IV степени с бантом». Александр Чеченский (из одноимённой исторической повести Умара Гайсултанова известно, что его чеченским именем было - Али) также считается первым чеченцем, поступившим в Московский университет (ныне МГУ) и успешно его окончившим. Был женат на дочери тайного советника при царском дворе И.М.Бычкова - Екатерине, от брака с которой имел 6 детей (2 сына и 4 дочери). Другой генерал-чеченец царской армии Батай Шахмурзаев был также в детстве вывезен в Россию из аула Дади-Юрт, как известно, стёртого с лица земли по приказу небезызвестного покорителя Кавказа генерала от артиллерии Алексея Ермолова. В плену воспитывался у будущего участника восстания декабристов 1825 г. барона Андрея Розена. Впоследствии бежал в Чечню и воевал против русских на стороне горцев. Стал наибом имама Шамиля в Большой Чечне (Мичик). Но в 1851 г. перешёл на сторону царских войск и участвовал в военных действиях против Имамата в составе туземной милиции и переводчика князя Александра Барятинского. После окончания Русско-Кавказской войны Батай Шахмурзаев (Шихмирзин Бота) получил за заслуги перед царём более 500 десятин (около 600 га) земли. Известность в чеченском народе получил и генерал-майор царской армии Арцу Чермоев, военная карьера которого началась в Крымскую (восточную) войну 1853-1856 гг., когда он отличился в боях против турок-османов. Арцу Чермоев (Чармойн Орца) был командиром «чеченской милиции» (до 700 человек), которая в январе 1861 г. в составе экспедиции генерала Мусы Кундухова (из осетин) выступила против восстания Байсангура Бенойского в Веденском округе, а также командиром «чеченского конно-иррегулярного полка», сформированного из числа так называемых «чеченских добровольцев» (около 800 человек), вызвавшихся воевать против своих единоверцев из Османской империи. Широкую известность на Кавказе получил и сын Арцу Чермоева – известный нефтепромышленник и политический деятель (председатель правительства Горской Республики) Тапа (Абдул-Меджид) Чермоев, который также имел воинское звание генерала русской армии. В 1901 г. он окончил Николаевское (царское) кавалерийское училище и служил в личном конвое императора Николая II. Во время Первой мировой войны 1914-1918 гг. Тапа Чермоев (Орцин Тапа) был адъютантом чеченского полка в составе так называемой «Дикой дивизии». Как известно, среди чеченцев имелось немало профессиональных военных и кадровых офицеров царской армии, прославивших русское оружие непосредственно на полях сражений и битв. Одним из них был генерал от артиллерии Ирисхан Алиев, отличившийся во время русско-японской войны 1904-1905 гг. (он даже был назначен временно исполняющим обязанности главнокомандующего Русским фронтом - вместо генерала Лицевича, вышедшего из строя). А до войны с японцами Алиев командовал 2-м Западно-Сибирском корпусом русской армии (обо всём этом написано в «Военной энциклопедии», выпущенной в Москве в 1907 г.). Во время Гражданском войны на Северном Кавказе (в 1919 г.) главнокомандующий вооружёнными силами Юга России Антон Деникин назначил генерала Ирисхана Алиева «правителем Чечни». Профессиональным военным был и генерал царской армии князь Иналук Арсанукаев-Дышнинский, который в конце своей военно-политической карьеры занимал должность «великого визира» (председателя правительства) Северо-Кавказского Эмирата (1919-1920 гг.) во главе с шейхом Узун-Хаджи и со столицей в горном ауле Ведено. Заодно Дышнинский был главнокомандующим и министром иностранных дел в правительстве СКЭ, союз с которым широко использовали большевики против армии белогвардейцев Деникина. После фактического распада Эмирата (в связи с восторжествованием Советской власти на Северном Кавказе) и неожиданной смерти шейха Узун-Хаджи (отравление) князь Иналук (он же Магомед Камиль-Хан) Арсанукаев был застрелен большевиками средь бела дня прямо на улице Грозного (в 1921 г.). Первым генералом из «чеченцев» в советские времена был сталинский чекист-садист Мазлак Ушаев – один из самых ненавистных «героев» в истории вайнахов, считающийся «олицетворением предательства и лютой ненависти к своему народу». Это о нём писал Костерин в своей книге «По Чечне» (1924): «...Через два дня выезжаю с товарищем чеченцем в Чечню. Товарищ, Мазлак по имени, ярый безбожник, а в революционных боях - с 17 года». Большевики широко использовали «богатый опыт» ярого безбожника-чекиста Ушаева против «абречества» на Северном Кавказе и для борьбы с «басмачеством» в Средней Азии. В конце своей антинародной деятельности это страшное чудовище в человеческом обличье было переведено из НКВД и назначено председателем Верховного суда ЧИАССР (1937), на этой должности вскоре и умер собачьей смертью. Следующим советским генералом чеченской национальности является Супьян Моллаев, который на момент депортации вайнахов в Казахстан и Киргизию (23 февраля 1944 г.) занимал пост председателя Совнаркома ЧИАССР (первым секретарём Чечено-Ингушского обкома КПСС тогда был русский Иванов). Многие чеченцы и ингуши склонны винить в трагедии 1944 года именно Моллаева, который не проявил должную принципиальность и решительность в самый критический и ответственный момент в истории вайнахского народа и не смог защитить республику от карательного меча НКВД, как это сделал, например, руководитель Дагестана Даниялов. Первым советским генералом-чеченцем после восстановления ЧИАССР стал лётчик дальней авиации Джохар Дудаев родом из высокогорного аула Ялхарой (Галанчожский район), который в 1990 г. вышел в отставку и возглавил Исполком ОКЧН. В октябре 1991 г. Дудаев был избран первым Президентом Чеченской Республики (Нохчийчоь), на посту которого в конце Первой РЧВ (21 апреля 1996 г.) стал бессмертным Шахидом. Парламентом ЧРИ Джохару Дудаеву (Дудин Мусин ЖовхIар) посмертно присвоено высшее воинское звание Чеченского государства – генералиссимус. Так что, Дудаев заслуженно открывает в новейшей истории ЧРИ список генералов из чеченцев, посвятивших свою жизнь служению родного Отечества, а не вражескому государству, и в этом плане не имеет никакого отношения к персонажам нашего повествования. На закате Советской власти ещё одним генералом (по линии МВД) стал выпускник Харьковского института общественного питания Асламбек Аслаханов родом из Новых Атагов, прославившийся тем, что безбожно предал интересы чеченского народа, восстановившего свою государственную независимость в 1991 г. (особенно ярко антинародная деятельность Аслаханова проявилась как у «народного депутата» РСФСР от ЧИАССР, занимавшего пост «председателя комитета ВС РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью»). В 1992 г. бывший «народный депутат» Аслаханов, оставшийся без работы после выхода Чечни из состава России, указом Ельцина был назначен «главой Временной администрации Ингушетии». В августе 2000 г. генерал-майор милиции в отставке Аслаханов был «избран» «депутатом Госдумы от Чечни» (фракция ОВР), а осенью 2003 г. президент РФ В.Путин назначил его своим «помощникам по делам юга России». Аслаханов также является «президентом» Ассоциации работников правоохранительных органов РФ и «председателем» правления общественно-политической организации «Союз народов Чечни». Последним советским генералом-чеченцем считается Ваха Ибрагимов из тейпа Садой, служивший во внутренних войсках Советского Союза. Когда-то он был очень влиятельным человеком в формировании политики Кремля в Чечне. Так, в самый разгар революционных событий в Грозном осенью 1991 г. (после провала путча ГКЧП в Москве) он был назначен Ельциным на пост «министра внутренних дел ЧИР», который так и не сумел занять (на эту должность Дудаев назначил Умалта Алсултанова). В начале Второй РЧВ генерал-майор внутренней службы Ибрагимов стал «заместителем полномочного представителя правительства РФ в ЧР». В настоящее время он занимает должность «директора представительства Федерального агентства по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству на Северном Кавказе» (под непосредственным руководством печально известного Кошмана). Ибрагим Сулейменов – генерал-майор российской армии. Выходец из с. Первомайское (Хьаьжин-Эвл) Веденского района. В 1991 г. подполковник советской армии Сулейменов был «уволен в запас» из ВС СССР и внедрён российскими спецслужбами (по линии ГРУ) в ближайшее окружение руководства ИК ОКЧН. Занимал пост «председателя комитета обороны» в Парламенте ЧРИ 1-го созыва. В 1993 г. создал на территории Чечни т.н. «Комитет национального спасения», вооружённые формирования которого предприняли ряд неудачных попыток по свержению «режима Дудаева». Один из организаторов штурма Грозного 26 ноября 1994 г. В декабре 1995 г. генерал Сулейменов был «избран» «депутатом Госдумы от Чечни» (фракция НДР). В настоящее время является «военным комендантом Ачхой-Мартановского района» в ранге «заместителя военного коменданта ЧР». Хамид Иналов – генерал-майор милиции, так называемый «министр внутренних дел ЧР» в правительствах Хаджиева и Завгаева в Первую РЧВ. После августовских 1991 года событий (операция «Джихад») сбежал из Чечни и жил в Ставропольском крае. Но в связи с началом Второй РЧВ и восстановлением марионеточной власти в республике «опыт и знания» генерала Иналова были вновь востребованы Москвой, и он был назначен «начальником отдела по правоохранительным органам СБ ЧР». В настоящее время генерал-пенсионер работает в качестве «заместителя начальника охотничьего (!) хозяйства Чечни». Саид-Селим Пешхоев - генерал-майор ФСБ РФ, кадровый чекист (выпускник Высшей школы КГБ СССР). Уроженец с. Пседах Малгобекского района ЧИАССР. В конце 2001 г. указом президента России Путина был назначен «начальником управления МВД РФ по ЧР» (до этого занимал должность «заместителя начальника УФСБ РФ по ЧР»). В настоящее время Пешхоев работает «заместителем полномочного представителя президента РФ в Южном ФО». «Подозревается в военных преступлениях и геноциде против граждан ЧРИ, применении запрещённых средств и методов ведения войны, терроризме» (Государственная комиссия по расследованию военных преступлений и геноцида, совершённого должностными лицами Российской Федерации на территории Чеченского государства – ЧП, 28.12.2004). Руслан Цакаев – генерал-майор юстиции, профессиональный юрист-правовед (закончил юрфак МГУ). С 1991 по 1995 гг. занимался «общественно-политической деятельностью», а с 1997 по 2002 гг. работал сначала «старшим прокурором по надзору в органах внутренних дел генпрокуратуры России», затем «старшим прокурором отдела реабилитации жертв политических репрессий ГП РФ». В конце декабря 2002 г. президент Путин своим указом назначил Цакаева министром внутренних дел ЧР (вместо Пешхоева). В начале апреля 2003 г. «глава МВД ЧР» подал заявление об отставке из-за ссоры с «главой ЧР» Ахматом Кадыровым (официально Цакаев был «переведён» на службу в МВД РФ по семейным обстоятельствам), а 30 апреля он «скоропостижно» скончался в доме своих родственников в Ставрополе, где находился в гостях (официальный диагноз: обширный инфаркт). Так бесславно завершилась предательская карьера ещё одного чеченского коллаборациониста. Алу Алханов – генерал-майор милиции. В апреле 2003 г. стал «преемником» Цакаева на посту «министра внутренних дел ЧР» (до этого «возглавлял» управление транспортной милиции УВД Грозного в чине полковника милиции). В августе 2004 г. генерал-мент Алу (он же Али) Алханов стал «официальным преемником» Кадырова-старшего на посту «президента Чечни». После этого получил в народе прозвище - «преемник покойников». Бек Басханов – генерал-лейтенант юстиции (является первым «чеченцем» в России, получившим звание генерал-лейтенанта, все остальные манкурты – только генерал-майоры). Выходец из с. Сержень-Юрт Шалинского района. Известный национал-предатель и коллаборационист ещё с дудаевских времён. В первую войну занимал должность «генпрокурора» в правительстве Завгаева. В феврале 2000 г. назначен «начальником управления министерства юстиции РФ по ЧР» в правительстве Кошмана, позже стал «министром юстиции ЧР» в правительстве Кадырова. Кавалер «ордена мужества». Внук Басханова женат на дочери того самого Егорова, который в первую войну был назначен Ельциным своим полпредом в Чечне, и является представителем «Краснодарбанка» на острове Кипр. Рудник Дудаев – генерал-майор ФСБ РФ, кадровый чекист с многолетним стажем работы в органах КГБ СССР, коренной москвич. В конце 1990-х гг. возглавлял т.н. «Ассоциацию внешних связей мусульманских организаций СНГ», патронируемую верховным муфтием России Талгатом Таджуддином. В 2000 г. был назначен заместителем Ахмата Кадырова по вопросам взаимодействия с силовыми структурами (до него работу силовых структур в Чечне курировал Беслан Гантамиров, который сложил с себя эти обязанности в связи с назначением на пост мэра Грозного). Позже Рудник (он же Абдул-Рашид) Дудаев стал «секретарём Совета экономической и общественной безопасности ЧР». В последнее время в «правительственных кругах» ЧР активно муссируются слухи о назначении Рудника Дудаева «уполномоченным по правам человека в Чеченской Республике» (если такое действительно случится, то «чеченским омбудсменом» впервые станет генерал ФСБ - такое звание, вряд ли, имеет даже российский омбудсмен Владимир Лукин). Муса Умаров – генерал-майор милиции. В дудаевские времена занимал ответственные посты в структурах МВД ЧР, включая должность замминистра, а в апреле 1993 г. он даже был назначен и.о. министра безопасности республики (но в самый ответственный момент перебежал в лагерь оппозиционеров). В декабре 2003 г. назначен «представителем Госсовета ЧР в Совете Федерации» (вместо Аднана Музыкаева, отозванного из верхней палаты ФС РФ за то, что «практически не смог заняться решением проблем ЧР и не поддерживал связь с Госсоветом»). До назначения сенатором генерал Умаров работал председателем совета директоров московской фабрики «Красный суконщик». В Совфеде бывший «директор-суконщик» теперь является рядовым членом комитета по правовым и судебным вопросам. Умар Автурханов – генерал-майор налоговой полиции, профессиональный военный (окончил Орджоникидзевское высшее военное общевойсковое командное училище). С декабря 1991 г. - председатель т.н. «Временного комитета по управлению Надтеречным районом Чеченской Республики». В апреле 1992 г. «избран» мэром Надтеречного района. С 1992 г. - сопредседатель партии «Маршо» («Свобода»), член руководства блока антидудаевских партий и движений «Круглый стол». В декабре 1993 г. избран председателем т.н. «Временного совета ЧР» (эта мифическая структура стала своего рода «законодательным органом» в конституционном поле РФ, узаконившим ввод оккупационных войск на территорию суверенной республики спустя ровно год). Участвовал в организации выступлений оппозиции против «режима Дудаева» в Грозном в мае-июне 1993 г. и штурма чеченской столицы 26 ноября 1994 г. В марте 1995 г. избран председателем т.н. «Комитета национального согласия Чечни». После событий августа 1991 г. сбежал из Чечни и жил в Москве. По личному указанию премьер-министра России Черномырдина его пристроили на работу в Федеральную службу налоговой полиции в качестве «заместителя руководителя директора» (курировал управление физзащиты и противопожарную безопасность), но в апреле 1999 г. был отправлен в отставку. В настоящее время бывший генерал-налоговик Автурханов подзарабатывает себе на жизнь, работая «президентом Международной академии строительства и экологии». Умар-Паша Ханалиев – генерал-майор ФСБ. Родом из города Хасав-Юрт (Дагестан), этнический чеченец-аккинец. В Первую РЧВ был «заместителем начальника Хасавюртовского райотдела УФСБ РФ по РД». В настоящее время работает в центральном аппарате ФСБ РФ на Лубянке. «Подозревается в военных преступлениях против граждан ЧРИ, терроризме, убийствах, пытках и похищениях людей, нападении на лица и учреждения, которые пользуются международной защитой, соучастии в убийстве первого Президента ЧРИ Джохара Дудаева» (Государственная комиссия по расследованию военных преступлений и геноцида, совершённого должностными лицами Российской Федерации на территории Чеченского государства - ЧП, 28.12.2004). Майрбек Хусиев - генерал-майор ФСБ РФ, работает на должности «начальника Надтеречного УФСБ Чечни». Известен своей кровожадностью к соплеменникам и единоверцам. В сентябре 2004 г. при его личном участии были похищены и вывезены в Ханкалу близкие родственники Президента ЧРИ Аслана Масхадова. Ахмед Келиматов – печально известный «полковник милиции» времён Дудаева-Масхадова, несостоявшийся «полководец», который вплоть до начала Второй РЧВ выдавал себя «первым заместителем председателя правительства Чеченской Республики». А с началом новой агрессии РФ против ЧРИ летом 1999 г. он «неожиданно» сменил место «работы» и стал «заместителем председателя ОПД «Адамалла-Человечность» во главе с халифом-самозванцем Адамом Дениевым. После уничтожения своего шефа-«пророка» «человечный мент» Келиматов нашёл другого единомышленника и идейного патрона в лице небезызвестного писателя-коммуниста Проханова и тут же переквалифицировался в «народные писатели». Он даже написал и выпустил в Москве «книгу мемуаров» под длинным и пугающим названием - «Чечня: в когтях дьявола или на пути к самоуничтожению (история, аргументы и факты глазами очевидца» (издательство «Экопринт», 2003 г.).
Жаркий август 96-го
История человечества – это история предательства. От сотворения мира и первых людей Адама и его сына Каина до дней сегодняшних мало что изменилось. Особенно это заметно на войне, когда дух человека подвергается особым испытаниям.
Как однажды в 41-м…
Началось всё ранним утром 6 августа. Боевики, численностью около 1000 человек, которые заблаговременно накапливались и сосредоточились в городе, внезапно атаковали железнодорожную станцию, комендатуры Грозного, Дом Правительства, здание ФСБ республики, Координационный центр МВД, практически все КПП.
Боевики ведут обстрел
Одновременно сотни заранее собранных в пригородных сёлах вооружённых людей начали организованно прибывать в город, благополучно минуя посты, некоторые из которых накануне были ликвидированы в рамках московских и назрановских договоренностей. Истины ради, надо признать факт: в Грозный ведут более 130 дорог. Непосредственно под контролем федеральных сил тогда находилось всего 33, на большее, как считается, не хватало людей.
Карта Грозного
В дальнейшем общая численность боевиков в Грозном достигла 4-6 тысяч человек. Руководили ими наиболее опытные командиры во главе с Масхадовым: Басаев, Гелаев, Исрапилов, Хаттаб. Заваривалась очень серьёзная «каша» (сепаратисты дали ей громкое название - операция «Джихад»), которую можно было бы избежать, но к великому сожалению, расхлёбывать пришлось нашим ребятам. Как такое могло произойти?
Много времени спустя попался на глаза документ, подготовленный в недрах штаба Александра Лебедя, бывшего в 1996 году секретарём Совбеза России. В нём есть, на мой взгляд, формулировки, отражающие суть сложившейся ситуации, заложником которой оказались не только солдаты и офицеры группировки войск в Чечне, её командующий, но, пожалуй, и сам президент. Приведу из документа несколько абзацев: «Не снижалось напряжение в г.Грозном. Сосредоточенные здесь значительные силы правопорядка обеспечивали лишь видимость поддержания общественной безопасности и защиты граждан от преступных посягательств. В ночное время город, по существу, переходил под контроль преступных элементов и проникших в жилые кварталы боевиков, поскольку несение патрульно-постовой службы и выезды на места происшествий органами внутренних дел в этот период не осуществлялись». Так что «внезапность» была вполне предсказуема. Кроме того, о готовящемся нападении сообщала войсковая разведка, скупо делилось информацией ФСБ, докладывали наверх полученную по своим каналам сведения опера МВД.
Трудно, да и вряд ли уместно приводить хронологию тех трагических дней. События развивались по нарастающей, с калейдоскопической пестротой и быстротой. Сегодня они достаточно честно и чётко зафиксированы и отражены во множестве документов: от сводок и репортажей, до документальных фильмов и мемуаров. Вместе с тем, до сих пор остаются и «белые пятна» в этой тёмной истории, пролить свет на которую ещё предстоит. Попытаюсь дополнить эту весьма пёструю картину своими скромными мазками увиденного, услышанного, пережитого, обдуманного.
Уйти, чтобы вернуться
Согласно замыслу командования Объединённой группировки, оборона Грозного была возложена на МВД России. Считалось, что в городе находилось около 12 тысяч сотрудников правоохранительного ведомства (из них военнослужащих ВВ МВД - не более 6 тысяч). Войсками, в основном подразделениями 101-й и 34-й отдельных бригад оперативного назначения (оброн), разместившимся в бывшем 15-м военном городке, охранялось 22 КПП, 5 комендатур и 2 комендантских участка; несколько отрядов ОМОН и СОБР усиливали комендатуры и административные здания. В городе находилось и несколько формирований завгаевской милиции. Правда, ещё накануне, как раз на 6 августа, была запланирована операция в пригороде чеченской столицы, и часть этих сил была выведена из Грозного. Армейские же подразделения с тяжёлой техникой и вооружением в своём большинстве, согласно распоряжениям командования, находились на юге республики.
101-я оброн
В фильме известного тележурналиста Александра Сладкова «Стреляющий август» исполняющий в то время обязанности командующего Объединённой группировкой генерал-лейтенант Константин Пуликовский (вместо убывшего в отпуск генерала-лейтенанта Вячеслава Тихомирова), признался, что разобраться в верности такого решения расстановки сил у него не хватило ни времени, ни полномочий – такая диспозиция была утверждена на самом верху. Автора такого плана мне с абсолютной точностью определить не удалось. Пусть «крайним» будет покойный Борис Николаевич, утвердивший такое решение, скорее всего, не читая.
У нас, офицеров 8-го отряда спецназа ВВ МВД России «Русь», в составе которого я в тот период находился в Чечне, не было возможности овладеть всей информацией, хотя наши разведчики, ежедневно мотаясь по республике, привозили новости, суть которых сводилась к следующему – тишина, установившаяся в начале лета, после декларативного заявления Бориса Николаевича, что, дескать, «война закончена, хватит, навоевались», была обманчивой. К этой пропагандистско-политической акции наш отряд, кстати, имеет прямое отношение. Во время знаменитого майского визита президента Ельцина в республику колонна наших БТРов «случайно» попались на глаза Верховному, имитируя вывод войск. Ельцин, похоже, и правда, поверил тогда, что «процесс пошел», подписав на броне одной из наших «коробочек» указ о сокращении срока службы солдатам, отслужившим в Чечне. А потом колонна, сделав крюк, вернулась на базу – война для нас продолжалась.
Ельцин в Чечне
Само начало этой последней операции первой чеченской кампании застало меня в Ростове-на-Дону, куда я буквально за день до этого прилетел в командировку из ещё «мирной» Чечни. Вернулся через пару дней уже в совсем другую обстановку. Первое, что увидел на взлётке аэропорта «Северный» – стоящие в ряд машины, откуда выносили носилки, обернутые в фольгу. Их было много. Врезались в память выходившие за габариты носилок чьи-то ноги, обутые в кеды 45-го размера. Признаюсь, стало страшно…
Контратаковать нечем
Мы знаем результаты тех тяжёлых боёв, о которых, впрочем, не любим вспоминать, но надо учиться смотреть правде в глаза: почти полная потеря контроля над городом, большое число убитых и раненых, удар по престижу государства и его силовым структурам. Однако у этой формальной правды есть и своего рода подкладка, состоящая из тысяч «правд» непосредственных участников обороны Грозного.
Одна из групп нашего отряда, возглавляемая капитаном Александром Иглиным в количестве не более 20 человек, 6 августа находилась в Координационном центре (КЦ) МВД, который располагался по соседству с республиканскими МВД и ФСБ близ стадиона «Динамо». Место не самое удачное даже для ведения активной обороны и уж тем более разворачивания чуть ли не контрнаступления, о чём пенял в упомянутом фильме милиционерам генерал Пуликовский. Сам КЦ – запертое «блок-постами», окружённое домами здание с прилегающей территорией, обнесенное бетонным забором и единственными въездными воротами. Из техники - пара отрядных БТР-80 - и всё! Правда, как полагается в больших штабах, здесь находилось много генералов и офицеров, которые умели держать оружие в руках.
Старшим начальником на объекте был первый заместитель министра внутренних дел России генерал-полковник милиции Павел Голубец. Позже его обвиняли, что он-де самоустранился от управления, не руководил обороной города, вверенными ему силами. Были тому и объективные причины: вскоре после начала интенсивных боёв вышла из строя линия правительственной связи, что нарушило систему управления подразделениями. Да и что можно было предпринять, когда враг одновременно атаковал практически все объекты, где несли службу военнослужащие ВВ и милиционеры, а эфир был забит мольбами о помощи, криками раненых, проклятиями в адрес боевиков и вышестоящего руководства, перебранками.
Кроме того, по радиоканалам поступала и откровенная «деза», чередуемая с обращением Масхадова к федеральным силам и чеченским милиционерам с требованием сложить оружие. Прошла, например, информация, что последние разбежались или полностью перешли на сторону боевиков, что не соответствовало действительности: предатели и трусы среди них были, но оставшиеся верными присяге стойко обороняли ж/д вокзал, базу чеченского ОМОНа, расположение 2-го полка ППСМ МВД России по ЧР. Вместе с тем, стоит признать, что бандитам удалось, особенно в первое время, дезорганизовать работу по управлению подразделениями. Однако говорить о повсеместной панике, проявлении малодушия или повальном пьянстве военнослужащих и сотрудников, в одночасье оказавшихся в окружении, конечно, нельзя. В моём архиве хранятся кадры видеохроники, аудиозаписи радиопереговоров, из которых с беспристрастной точностью становится очевидно, кто чем занимался, включая руководство.
КЦ МВД и весь т.н. правительственный квартал подверглись интенсивному нападению. Используя на все 100% знание местности, изучив все подходы и слабые места обороны, боевики перерезали коммуникации, которые простреливались, несколько раз предпринимали попытки прорваться на территорию КЦ. Мешали этому грамотные действия его защитников. Капитан Иглин, как только стало известно о том, что творится в городе, выставил на крыше близлежащего здания секрет из двух бойцов. В их задачу входило наблюдать за обстановкой вокруг и, главное, за подступами к КЦ и информировать по радиостанции командира.
Первую серьёзную атаку боевики предприняли около 18.00 6 августа. До этого весь день бандиты обстреливали спецназовцев из снайперских винтовок. Группу боевиков, выдвигавшуюся со стороны мебельной фабрики, секрет заметил вовремя. Их обстреляли из подствольных гранатометов, огонь удачно корректировали бойцы, находившиеся в секрете. Несколько нападавших оказались ранены, организованный ими штурм был сорван. К 23.00, когда уже стемнело, боевики снова попытались атаковать позиции спецназа. И опять наткнулись на грамотное сопротивление. В ход пошли подствольные гранатометы, а по окнам главпочтамта, откуда особенно плотно стреляли, отрядный БТР дал несколько длинных очередей. Атаку отбили. Но уверенные в своем численном и моральном превосходстве боевики около часа ночи пошли на третий штурм. Радиоперехват показал: бандиты считали, что оборонять объект почти некому, все разбежались и поэтому атаковали яростно, шли в открытую. И снова наткнулись на организованный отпор. Попыток штурма больше не предпринималось, но всех защитников держали под наблюдением снайпера и пулемётчики. К слову, объект так и не был сдан противнику.
Бои в Грозном
По воспоминаниям очевидцев, ситуация в соседних зданиях ФСБ и Управлении по борьбе с организованной преступности МВД складывалась хуже. Там бандитам даже удалось захватить нижние этажи, и бои шли внутри зданий. Пришлось вызывать авиацию, которая тоже несла большие потери: в первые же часы нападения боевиками были подбиты три вертолёта.
Затянувшаяся «Минутка»
Ещё одна грань правды, её отдельная страница - подвиг солдат и офицеров 34-й оброн ВВ МВД России, оборонявших два ВОПа в районе площади Минутка и т.н. «Романовского моста». Они две недели сражались в полном окружении, неся потери (только погибшими и умершими от ран - 10 человек), испытывая серьёзные проблемы из-за нехватки боеприпасов, медикаментов, продуктов питания и воды. Боевики несколько раз предлагали им покинуть удерживаемые здания, гарантируя безопасность, однако офицеры отказывались, надеясь, что о них не забыли, что скоро ситуация будет переломлена и понесённые ими жертвы не окажутся напрасными.
Бойцы 34-й оброн ведут бой в районе площади Минутка
И лишь когда защитники услышали по реанимированному с помощью танковых аккумуляторов телевизору, что главная новость дня – инаугурация президента, а «ситуация в чеченской столице нормализуется и находиться под контролем», у защитников появились первые сомнения в своей правоте. Как вспоминал позже участник тех боёв подполковник Михаил Поляков: «что-то внутри нас тогда надломилось, не скрою. Появились вопросы, которых до этого не возникало. За что нам пацанов класть? … В общем, на следующий день после той «политинформации» те, кто руководил обороной ВОПа, начали переговоры с вышедшим на связь Хункаром Исрапиловым – полевым командиром на котором лежало общее руководство действиями боевиков в районе Минутка… Речь шла не о сдаче в плен, а о нашей возможности беспрепятственно выйти к своим вместе с оружием, ранеными и телами павших. Что в конечном итоге и произошло 19 августа».
Не поворачивается язык обвинять этих солдат и офицеров в измене или малодушии (хотя такие попытки позже предпринимались компетентными органами). Они сделали больше, чем от них требовалось, ведь некоторые другие обороняемые объекты пали гораздо раньше. А надломило волю защитников равнодушие к их судьбам, показанное по «ящику» страны; растерянность командования, безволие высшего руководства государства и явно предательская позиция СМИ. Не секрет, что во время нападения на город журналисты ведущих российских телеканалов оказались в одном из подвалов подвергшихся нападениям правительственных зданий, откуда, не высовывая носа наружу, слали в эфир панические сообщения о сдаче города. Сам я этот момент помню прекрасно: комендатуры, включая КЦ МВД вовсю сражаются, а журналисты их уже «сдали»! Лучшей услуги, оказанной противнику, трудно себе представить, ведь паника, отраженная словно эхо в тысячеголосых кривых зеркалах СМИ, способна обрушить и более прочную оборону!
Ключевое слово - предательство
А потом в Чечню прибыл главный миротворец страны секретарь Совета Безопасности России Александр Лебедь, с пожеланием уставшего от войны Верховного главнокомандующего её прекратить и большими на то полномочиями. У меня лично ни тогда, ни тем паче сейчас не было на этот счёт никаких возражений, и я не очень верил в результативность ультиматума генералов Пуликовского - Тихомирова, объявленного Масхадову накануне: покинуть взятый в кольцо город в течение 48 часов. Основания сомневаться были веские. Уходить бандитам из окружений до самого последнего времени удавалось не раз. Да и в других случаях, когда боевиков сильно прижимали, тут же поступала команда «прекратить огонь» и «вступать в переговоры», так что я не тешил себя иллюзиями, что на сей раз будет как-то иначе.
Тихомиров и Куликов в Ханкале. Фото Романа Илющенко
Зато какой ценой обошёлся бы очередной штурм города, я скоро убедился, выехав с одной из групп отряда на переговоры, которые со второй половины августа активно велись между сторонами конфликта. На одной из улиц Грозного по маршруту движения (по моему, Гудермесской) нам попалась разбитая войсковая колонна: обглоданные остовы бээмпэшек с выгоревшими чревами десантных отделений; размотанные бобины гусениц, напоминающих хвосты мёртвых аллигаторов; стрелянные гильзы, пробитый пулей шлем…
Улицы безлюдны, мёртвая тишина, а по обе стороны дороги – пятиэтажки, из которых, казалось, за нами наблюдала смерть. Одна за другой прошли команды: «огня не открывать» и «не спрыгивать на обочины», которые оказались заминированы. А потом словно из-под земли появились вооруженные люди, потрясавшие автоматами и приветствовавшие нас победным кличем: «Аллаху акбар!». Лично у меня создалось гнетущее ощущение морального превосходства над нами противника, который вовсе не собирался капитулировать.
В ходе переговоров, в которых со стороны боевиков участвовал известный полевой командир Асланбек Исмаилов, мне удалось пообщаться с некоторыми чеченцами из его внешней охраны. Они торжествовали победу и не скрывали этого. Еле сдерживаемое злорадство и напускное благородство «настоящих воинов» - типичный облик чеченского ополченца того периода.
Запомнилось несколько эпизодов. Я, не забывая про автомат, пытался фиксировать на фото и видеокамеры историческое событие. Многие бандиты позировали, делая характерные жесты. Один из них, показал кокарду с волком на кепи и прибавил, что делали их в России, назвав конкретный завод. Другой продемонстрировал нам «чеченский бронежилет», трижды прокричав «Аллаху акбар!», уверяя, что при этом ему не страшно умирать. Был среди них и такой, который искренне радуясь победе, приглашал меня к себе в гости. Прямо, как у Гашека: «в 6 часов вечера после войны». Нельзя не сказать о снующей повсюду детворе, изводящей нас кричалками на тему «Аллаху акбар».
Совру, если для полноты картинки не упомяну чеченку, которая и нас, и боевиков угощала домашними пирогами, от коих мы дружно отказались (за коврижки не продаёмся), угрюмо храня верность присяге. Впрочем, оснований веселиться у нас не было: ко всему прочему вчера, в районе 13-го КПП погиб, попав в засаду, наш товарищ – разведчик, сержант Андрей Василенко, на которого я накануне писал представление на награждение его медалью «За отвагу».
Бойцы с телом погибшего А.Василенко. Фото Романа Илющенко
Другая отложившаяся в памяти характерная картинка тех дней – глаза чеченских милиционеров, сохранивших верность России. Их с семьями и жалким скарбом вывезли в Ханкалу. Они потеряно бродили по базе, не зная, куда себя деть, ведь вернуться домой они не могли. Когда я ловил их отрешённый взгляд, долго выдержать его не мог, ведь мы их в очередной раз предали. Но предали в свою очередь и нас.
Предательство – вообще ключевое слово для понимания этой войны , сценарий которой, как мне кажется, был написан заранее, в тиши далёких отсюда и высоких кабинетов. Изменой, казалось, был пропитан сам накалённый до предела, всепроникающий воздух чеченской столицы, заранее обрекая все наши победы на поражения. Предавались и продавались (недаром в русском языке эти слова так схожи) не только планы обороны или оружие, но и сами солдаты, офицеры, простые люди, интересы государства... Оптом и в розницу.
На роль одного из главных предателей интересов страны назначен ныне покойный Александр Лебедь. Но я верю, что сам он был искренен в желании дать уставшей стране мир. Беда Александра Ивановича была в том, что его порядком «занесло», и он ни с кем другим не хотел делить лавры миротворца, открывающие (как ему очень хотелось) путь в президентское кресло. И ради достижения этой цели он готов был на многое. Как показало время – на очень многое. Жертвами амбициозного секретаря Совбеза стала не только посаженная на короткий поводок, а потом фактически изгнанная из Чечни армия, но и сама Россия, её международный престиж, пострадавший в результате позорного Хасавюртовского договора, сродни похабному Брестскому. Уверен, даже пойдя на переговоры с сепаратистами, можно было красиво выйти из непростого положения, не потеряв лицо, сохранив статус великой державы. К сожалению, генерал Лебедь, неплохо воевавший в Афганистане и остановивший кровопролитие в Приднестровье, был куда лучше Лебедя – дипломата.
Аслан Масхадов и Александр Лебедь
Подписание хасавюртовского мира
Дальнейшие события показали, что решить «чеченский вопрос» без учёта мнения чеченцев и за счёт самих чеченцев невозможно . Времена, когда политику на Кавказе, нагоняя страх на аборигенов, делали русские генералы типа Алексея Ермолова, Якова Бакланова или советские маршалы типа Лаврентия Берия, безвозвратно прошли. Это быстро понял, придя к власти, новый лидер России (напомню, полковник ФСБ запаса), который, проявив незаурядные дипломатические способности, сумел найти верное и, наверное, единственно правильное решение.
Район площади Минутка в наши дни
Судить, кто, в конечном итоге, был герой, а кто - предатель; кто прав, а кто нет, будет Бог и потомки . Но даже многократно преданные, русские солдаты и офицеры продолжали демонстрировать высокий боевой дух, веря в грядущую победу. В подтверждение приведу мало кому известный факт: уходившее последними из Чечни воины 101-й оброн ВВ МВД России (командир бригады - полковник Юрий Завизионов), чьи потери были наибольшими - свыше 80 человек, забрали с собой стоявший на постаменте в бывшем военном городке танковой дивизии - символ Победы, танк Т-34. А на броне покидающих под улюлюканье толпы Чечню своих «коробочек», эти смертельно уставшие от войны люди, глубоко в сердце пряча обиду, писали: «Пусть она неправа, но это наша Родина!».
И пока чувство веры в Россию у её защитников неистребимо, нас невозможно победить.
P.S. В результате боев в Грозном с 6 по 23 августа 1996 года по обобщённым данным, полученным из разных источников, мы потеряли до 2080 человек (почти 500 убитыми, свыше 1400 ранеными, более 180 пропавшими без вести). На улицах города было сожжено до 18 танков, 61 БМП, 8 БТР, 30 автомашин, сбито 4 вертолета. Потери боевиков в живой силе превысили наши в 2-3 раза.
Вечная память павшим в тех боях солдатам Отечества!
Роман Илющенко - подполковник запаса, ветеран боевых действий
О генерале Трошеве ходили легенды. Так, он мог не спать сутками, разделяя со своими подчиненными все тяготы военной жизни (солдаты называли его любовно «батей»). Лично облетал территорию боевых действий на вертолете, а в бою за Аргун отдавал команды с воздуха, из иллюминатора. Как-то в тумане вертолет чуть не напоролся на высоковольтную линию, и только мастерство пилота Александра Дзюбы, прошедшего Афганистан, спасло жизнь командиру. В другой раз генеральский вертолет подбили, и он сел прямо на кладбище. Но никто не пострадал.
Трошев старался, где мог, избегать кровопролития. Группировке «Восток» часто удавалось брать населенные пункты без боя. За операцию в Дагестане и проявленное мужество в ходе военных действий в Чечне генералу присвоили звание Героя России. Награду вручил лично президент Борис Ельцин.
В отличие от других своих коллег, Геннадий Трошев был всегда открыт для прессы, написал несколько книг о событиях в Чечне, самая известная из которых - «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала» (2001).
В декабре 2002 года Трошев получил новое назначение – возглавить Сибирский военный округ. И это после того как столько лет жизни и карьеры было отдано Кавказу! Генерал подал в отставку. В феврале 2003 года он занял должность советника президента, курировал вопросы казачества. Поговаривали, что все это было не просто так. Мол, генерал серьезно провинился: его имя связывали с гибелью легендарной шестой роты из 90 спецназовцев, вставших на пути двухтысячной группировки боевиков, пытавшихся прорваться в район Аргунского ущелья. Но это только домыслы, прямых фактов нет…