Языковой вкус - это принятые на определенном этапе развития об-ва носителями языка нормы и стандарты языкового поведения, культуры речи. Языковой вкус эпохи во многом связан с историческими, переломными явлениями в жизни народа. Языковой вкус нашего времени характеризуется сближением традиционно-книжных ср-в выражения с обиходной разговорной речью, с социальными и профессиональными диалектами, с жаргонами. "В целом литературно-языковая норма становится менее определенной и обязательной; литературный стандарт становится менее стандартным" [Костомаров 1999, c. 5].

Вкус вообще - это способность к оценке, понимание правильного и красивого; это пристрастия и склонности, которые определяют культуру человека в мысли и труде, в поведении, в том числе речевом. Как говорил Костомаров В.Г. в своем труде "Языковой вкус эпохи" : "Под вкусом можно понимать систему идейных, психологических, эстетических и иных установок человека или общественной группы в отношении языка и речи на этом языке". Эти установки определяют отношение человека к языку, способность интуитивно оценивать правильность, уместность, эстетичность речевого выражения.

Вкус - сложный сплав социальных требований и оценок, а также индивидуальности носителя языка, его художественных задатков, воспитания, образованности. Однако эта индивидуальность формируется в ходе усвоения общественных знаний, норм, правил, традиций. Поэтому вкус всегда имеет конкретно-социальную и конкретно-историческую основу. Проявляясь индивидуально, вкус отражает в себе динамику общественного сознания и объединяет членов данного общества на данном этапе его истории.

Важнейшее условие вкуса - чутье языка, являющееся результатом речевого и социального опыта, усвоения знаний языка и знаний о языке, бессознательной по большей части оценки его тенденций, пути прогресса. Само чутье языка является системой бессознательных оценок, отображающей системность языка в речи и общественные языковые идеалы. Чутье языка образует основу для глобальной оценки, принятия или не принятия определенных тенденций развития, лексики, для оценки уместности стилевых разновидностей при сложившихся условиях. В этом смысле оно очень зависимо от системных и нормативных особенностей языка: его происхождения, истории и идеалов прогресса, приемлемых и желательных источников обогащения, самобытности его строя и состава.

Меняющиеся представления о правильном и эффективном использовании языка, можно обозначить словом мода. Иными словами, мода - это проявление вкуса, более индивидуальное, быстро преходящее, бросающееся в глаза и обычно вызывающее раздражение у старшей и консервативной части общества.

На культурно-речевой вкус, его изменения оказывают влияние объективные социальные функции языка в данную эпоху.

Речевая или языковая агрессия - это форма речевого доведения, нацеленного на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации или обществу в целом. Речевая агрессия мотивирована агрессивным состоянием говорящего и зачастую преследует цель вызвать или поддержать агрессивное состояние адресата. Поэтому речевая агрессия является нарушением этико-речевой нормы. Основываясь на существующих классификациях, можно перечислить следующие виды речевой агрессии:

1. активная прямая речевая агрессия - словесное поношение кого-л. или чего-л., оскорбление или унижение кого-л.; высказывание угроз, деструктивных пожеланий в чей-либо адрес; призывы к агрессивным действиям, насилию;
2. активная непрямая речевая агрессия - распространение злостной клеветы или сплетен о ком-либо;
3. пассивная прямая речевая агрессия - отказ разговаривать с другим человеком, отвечать на его вопросы и т.д.;
4. пассивная непрямая речевая агрессия - отказ дать определенные словесные объяснения, демонстративное молчание.

Довольно распространенное явление современной речевой действительности. В повседневном бытовом общении и в публичных выступлениях речевая агрессия встречается одинаково часто. Покажем это на примерах, взятых из художественных и газетных текстов.

К активной прямой речевая агрессия относится высказывание угроз в чей-либо адрес:

• Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня... Я ему покажу кузькину мать! (А. Чехов);
• Если ты, сявка неучёная... на её [Аллы Сергеевны] уроке хоть слово вякнешь, - по стенке размажу. Понял, засранец? (Кунин).

Разновидность активной прямой речевой агресии - вербальное выражение злых, деструктивных пожеланий в чей-либо адрес (смерти, увечий, разрушений и т.д.):

• Чтоб вы сдохли все! (Кунин).

К этой же группе относятся выступления, в которых содержится прямой призыв к агрессивным действиям против предмета речи (призыв к ликвидации и т.п.). Нередко автор агрессивно вводит предмет речи в сферу адресата и побуждает его совершить неагрессивное, но прямо или косвенно выгодное адресату действие. Такой вид речевого воздействия является манипулятивным (см. языковое манипулирование).

Речевая агрессия в текстах СМИ - это прежде всего средство манипулирования массовым сознанием. Тот или иной предмет речи можно представить так, чтобы вызвать или поддержать агрессивное состояние у аудитории и сформировать к нему негативное отношение:

• И что же теперь, когда спустили воду в пруду, и на липком дне - только мятые банки от пива, мокрый башмак Собчака, драный лиф Новодворской? Туда, на это липкое дно, осторожно, с одышкой, спустился близорукий Примаков и лазает там в мокрой тине. Что-то передает Маслюкову, о чем-то просит Геращенко. И они втроем, как Дуремары, таскают гнилой мешок, в котором - мокрые гайки, гнутые велосипедные колеса и рыжий, из конского волоса, парик Чубайса (Зав., № 38, сентябрь, 1998).

Для создания и закрепления в сознании аудитории дискредитирующего образа (портрета-обличения) в текстах СМИ могут использоваться такие разновидности речевой агрессии, как

1. наклеивание ярлыков;
2. обыгрывание имени объекта речевой агрессии;
3. нагнетание отталкивающих сравнений и ассоциаций;
4. смакование непривлекательных и неприятных для объекта речевой агрессии деталей, подробностей, обстоятельств и мн. др.

Например:

• Что бы вы сказали, если бы несвежий кусок мяса, который вы не смогли доесть, не дожевали, выкинули куда-то в траву, где его несколько дней грызли собаки, обсиживали мухи, обклевывали вороны, - если бы этот кусок вам снова принесли на тарелке? Нечто подобное испытали люди, узнав о повторном назначении Черномырдина (Зав., № 34, август, 1998);
• Если бы Гайдар был грибом, он был бы свинушкой (Зав., № 38, сентябрь, 1998).

Одним из способов выразить агрессивное отношение к предмету речи является дисфемизация (см. Дисфемизм).

Активная прямая речевая агрессия может быть открытой (эксплицитной) и скрытой (имплицитной). Тексты, содержащие открытую речевую, имеют явную агрессивную направленность, содержат прямые выпады, угрозы или оскорбления. Скрытая речевая агрессия интересна тем, что ее цели адресантом маскируются (например, под простое информирование), а языковые средства подбираются таким образом, чтобы вызвать у адресата негативные чувства и эмоции по отношению к объекту.

Публичное самобичевание и словесное самоунижение - самая безобидная для окружающих разновидность активной прямой речевой агрессии.

Активная непрямая речевая агрессия - преднамеренный оговор, злословие, распространение клеветы, недоброжелательных домыслов: активная непрямая речевая агрессия в текстах СМИ стала причиной многих шумных судебных процессов в последние годы.

Пассивная прямая речевая агрессия , как правило, является выражением пренебрежения к инициатору общения, демонстрацией негативного к нему отношения или протеста против его поведения: одной из форм речевой грубости является молчание в ответ на вопрос покупателя.

Например: (Мужчина и женщина стоят перед прилавком; женщина обращается к продавщице)
Ж. Девушка, сколько стоит эта шапка?
М. (Молчит, не отвечает).
Ж. (Обиженно обращается к своему спутнику). Трудно ответить!!! Боже мой! Какая военная тайна! Я её два раза спросила!!!» (Русский язык конца XX столетия).

Пассивной непрямой речевой агрессией можно считать, например, нежелание вмешаться и пресечь словесные оскорбления в чей-либо адрес, расцениваемое как молчаливое согласие с агрессором, одобрение его поведения. Способом давления на политического противника могут оказаться многозначительное молчание, т.е. временный отказ от выступлений и публицистических высказываний политиков.

Литература:

• Бережная Т.М. Современная американская риторика как теория и практика манипулирования общественным сознанием: Дис. ... канд. филол. наук. М., 1986;
• Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. М., 1997;
• Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике: Учеб, пособие для студентов гуманитарных факультетов. М., 1996;
• Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. Екатеринбург: УрГУ, 1997;
• Сковородников А.П. Языковое насилие в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вып. 2. Красноярск-Ачинск, 1997;
• Шарифулин, Б.Я. Языковая экспансия, языковая агрессия, языковая демагогия // Проблемы развития речевой культуры педагога. Томск, 1997;
• Русский язык конца XX столетия (1985- 1995) / Под ред. Е.А. Земской. М., 1996.

В марте 1994 года на радио и TV принято решение, поддержанное Институтом русского языка РАН, последовательно вернуться к прежним наименованиям: «Никакой язык не может диктовать русскому языку свои правила произношения и написания имен собственных, так как это унижает и искажает его» (Пр., 18.3.94). «Люди, даже далекие от проблем лингвистики, недоумевали, зная, что в любом языке заимствованное слово всегда подчиняется новым грамматическим и звуковым законам и практически никогда не сохраняется в первоначальном виде. Ведь у англичан Россия – Раша, у французов – Рюси, у немцев – Русланд, у молдаван – Русия, у ингушей – Росси. Носители русского языка в той же степени вправе традиционно произносить и писать Ашхабад, Алма-Ата, Чувашия. Этот вопрос не имеет никакого отношения к проблемам суверенизации и уважения национального достоинства» (МП, 15.3.94).

Нельзя, однако, не считаться и с торжествующей модой, с настроением людей. Нельзя не считаться и с сегодняшним вкусом на изменение, на отказ от привычного или, по крайней мере, на вариативность: даже такие новшества, противоречащие русской языковой системе, скорее будут восприняты, нежели отторгнуты. Во всяком случае, смешно было бы конфликтовать с эстонцами из-за буквы, уподобясь чехам и словакам, у которых расхождения по поводу дефиса в названии страны стали одной из причин развода. Следует принять во внимание и громадную русскую диаспору, которая вынуждена подчиняться законам страны проживания; этот означает, что в русском языке неизбежно появится масса вариативных топонимов. Порой приходится мириться и с самым наивным политическим и национальным мышлением: есть вещи выше неприкосновенной чистоты литературно-языкового канона.

0.4. Приведенные примеры позволяют высказать некоторые теоретические соображения относительно вкуса как категории речевой культуры (см.: В. Г. Костомаров. Вопросы культуры речи в подготовке преподавателей-русистов. В кн.: «Теория и практика преподавания русского языка и литературы. Роль преподавателя в процессе обучения». М., Русский язык, 1979).

Вкус вообще – это способность к оценке, понимание правильного и красивого; это пристрастия и склонности, которые определяют культуру человека в мысли и труде, в поведении, в том числе речевом. Под вкусом можно понимать систему идейных, психологических, эстетических и иных установок человека или общественной группы в отношении языка и речи на этом языке. Эти установки определяют то или иное ценностное отношение человека к языку, способность интуитивно оценивать правильность, уместность, эстетичность речевого выражения.

Вкус – сложный сплав социальных требований и оценок, а также индивидуальности носителя языка, его художественных задатков, воспитания, образованности (отчего и фраза «О вкусах не спорят»). Однако и эта индивидуальность формируется в ходе усвоения общественных знаний, норм, правил, традиций. Поэтому вкус всегда имеет конкретно-социальную и конкретно-историческую основу; поэтому же, проявляясь индивидуально, вкус отражает в своем развитии динамику общественного сознания и объединяет членов данного общества на данном этапе его истории (недаром говорят о вкусах общества и эпохи).

Важнейшее условие вкуса – социальное по природе, усваиваемое каждым носителем языка так называемое чувство, или чутье языка, являющееся результатом речевого и общесоциального опыта, усвоения знаний языка и знаний о языке, бессознательной по большей части оценки его тенденций, путей прогресса.

Выражаясь словами Л. В. Щербы, «чувство это у нормального члена общества социально обосновано, являясь функцией языковой системы» (Л. В. Щерба. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании. В кн.: «Языковая система и речевая деятельность», Л., 1974, с. 32). Самое же чутье языка есть своеобразная система бессознательных оценок, отображающая системность языка в речи и общественные языковые идеалы.

Чутье языка образует основу для глобальной оценки, принятия или неприятия определенных тенденций развития, определенных пластов лексики, для оценки уместности тех или иных стилистических и вообще функционально-стилевых разновидностей языка при сложившихся условиях и для данных целей. В этом смысле оно очень зависимо от системных и нормативных особенностей языка, от его «духа» и «своеволий», его происхождения, истории и идеалов прогресса, приемлемых и желательных источников обогащения, самобытности его строя и состава. Так, скажем, флективность, формальная выраженность связей в предложении делает русское языковое чутье гораздо более нетерпимым к нагромождению одинаковых форм, чем английское или французское, отчего, например, идущие подряд конструкции с of или de позволительнее, нежели русские родительные падежи (за пределами ограниченных специальных сфер; см. работы О. Д. Митрофановой о «научном языке»).

Русская речь оказывается в силу специфики русской грамматики гибкой и многообразной в плане интонации и порядка слов, что в свою очередь делает более многообразными возможности выразительного актуального членения высказываний. Для нее слабо характерна омонимия, отчего, между прочим, русские любят выискивать ее, спотыкаются об нее, хотя, разумеется, двусмыслица легко обычно гасится текстом.

На вкус воздействует самый состав русского языка, как и его строй. Так, каждый новый взгляд на историческое соотношение старославянской книжности и исконной восточно-славянской народно-речевой стихии существенно видоизменяет наши стилистические представления. Славянизмы, с одной стороны, органически входят в состав литературного языка, с другой – уже много десятилетий воспринимаются как тяжеловесные и напыщенные, нередко смешные архаизмы. С изменением целевых установок в употреблении языка и появлением новых его функций, вызванных к жизни изменившимся отношением к православной церкви, к религии вообще, резко меняется и отношение к старо(церковно)славянизмам.

То и дело дают о себе знать фольклорная поэтика, диалектные противопоставления севера и юга, средневековое «плетение словес», восходящая к московским приказам деловая речь и городское койне – просторечие, наплывы то немецкой, то французской, а сегодня американской иностранщины – самые различные явления разных этапов истории русского языка.

Живы и во многом воспитывают сегодняшний вкус споры «шишковистов» и «карамзинистов», «славянофилов» и «западников», не говоря уже о синтетической деятельности основоположника современного литературного языка А. С. Пушкина и других классиков XIX века. В чутье языка отражена культурно-национальная память, растворены пласты разных наследий, разных поэтико-речевых концепций. Важную роль в формировании русского языкового чутья и вкуса играло и играет соотношение книжной и внекнижной речи, принимавшее часто характер соперничества литературного и «народного» языка.

В советский период высокие темпы развития и круто сменившиеся вкусы накопили значительный запас разнородных изменений и деформаций, подвергающихся сегодня, с началом постсоветской эпохи, проверке и переоценке. Соответственно сейчас следует ожидать (и фактический материал последующих глав это подтверждает) поиска «свежего» языкового материала, перераспределения стилистических пластов, нового синтеза средств выражения.

Таким образом, вкус – это, в сущности, меняющийся идеал пользования языком соответственно характеру эпохи. «Общие нормы языкового вкуса», совпадая или не совпадая с языком писателя, попадают, по словам Г. О. Винокура, «на мост, ведущий от языка, как чего-то внеличного, общего, надындивидуального, к самой личности пишущего» (Г. О. Винокур. Об изучении языка литературных произведений. «Избранные работы по русскому языку». М., 1959, с. 278).

Вкус нередко теряет историческую обоснованность и следует конъюнктурным, случайным устремлениям. Он становится тогда дурным вкусом. Он теряет тогда даже природно опосредованную связь с мыслительно-содержательным аспектом общения и с естественными эстетическими ограничительными рамками. Иными словами, вкус предстает крайностями моды. Речь в этом случае выходит из диапазона между «недостижимым идеалом» и «еще не ошибкой», теряет оценочно-вкусовые качества «хорошей речи» (см.: Б. Н. Головин. Основы теории речевой культуры. Горький, 1977; Н. А. Пленкин. Критерии хорошей речи. «Русский язык в школе», 1978, 6). Заметим, забегая вперед, что для нашего времени особенно актуально такое качество «хорошей речи», как свежесть, т. е. стремление к обновлению примелькавшихся средств и приемов выражения.

При всем естественном желании объективировать понятие вкуса как культурно-речевой категории нельзя, конечно, отказать ему и в субъективной индивидуальности. Не развивая сейчас этой мысли, приведем лишь любопытные размышления видного современного поэта и писателя: «Нельзя к цветку в виде дополнения подвесить шуруп. Нельзя к нитке жемчуга на женской шее присоединить в виде подвесок канцелярские скрепки. Нельзя к слову дворец присоединить слово бракосочетаний. Объяснить, почему этого нельзя делать, тоже нельзя. Дело сводится к языковому слуху, ко вкусу, к чувству языка, а в конечном счете к уровню культуры» (В. Солоухин. Осенние листья).

Качества «хорошей речи» относительны, иной раз даже внутренне противоречивы – и не только в силу своего общего субъективно-вкусового характера и тесной зависимости от конкретного смысла, выражаемого в отдельном случае, от условий и целей данного коммуникативного акта, но прежде всего из-за строгой детерминированности любой речи наличными в литературном языке нормами. Впрочем, в сегодняшней обстановке эти нормативные средства выражения и сложившиеся приемы их применения при типовых содержаниях, в сходных по содержанию, целям и условиям высказываниях оказываются сплошь и рядом не соответствующими новому вкусу и решительно пересматриваются.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Принятые на определенном этапе развития обстоятельства носителями языка нормы и стандарты языкового поведения, культуры речи. Я.. эпохи во многом связан с историческими, переломными явлениями в жизни народа..

"Языковой вкус эпохи". Слово "вкус", вроде бы не относящееся к лингвистике, тем не менее, поразительно доступно и точно объясняет то, что собственно хочет сказать автор.

Подобное ощущение свободы научного творчества и смена тем исследований порождает целый "веер" нетрадиционных работ в области современного русского языка.

Норма как неотъемлемая часть цивилизованного общества существует в разных областях жизнедеятельности индивидуума и важна для многих видов человеческой деятельности. Существуют различные нормы, как требования, которым должна удовлетворять разнообразная продукция человеческой деятельности. Нормы являются регуляторами взаимоотношений между людьми. Они устанавливаются обществом, и у каждого индивидуума данного социума вырабатывается представление о том, что нормально для человеческого общения, а что ненормально и, следовательно, выходит за пределы установленной нормы.

Норма устанавливается и в языке, она постоянно присутствует в высказываниях человека. И это вполне естественно, поскольку язык является неотъемлемой частью, продуктом, не только цивилизованного, но и вообще всякого человеческого общества. Норма - одно из центральных лингвистических понятий. Норма в языке относится к числу тех проблем лингвистики, которые постоянно находились и находятся в центре внимания уже нескольких поколений исследователей. И в зависимости от уровня развития языкознания, теоретических взглядов исследователей и от потребностей социума решается весьма по-разному.

Нормативный подход к языку господствовал в абсолютно всех языковедческих традициях, начиная с древности и завершая нашим временем. В абсолютно всех лингвистических традициях или с самого начала, или с течением времени появляется понятие о строгой норме, от которой невозможно отступать. В европейской традиции оно возникает уже в поздней античности. Еще жестче стает норма в Средние века. В ранних стадиях развития отдельных традиций (античность, Древний Китай), когда между разговорным и письменным стилем больших отличий не существовало и не был особенный сакральный (священный) язык, проблемы нормы, хотя и были жизненными, решались чисто эмпирически, без отделения какого-либо строгого корпуса нормативных текстов .

Ни одной из языковедческих традиций не было свойственно представление о историческом изменении языка и его норм. В собственную очередь, все новое в языке, постоянно входящее в речевую практику, несет с собой скоротечное неудобство и потому, естественно, вызывает оборонительную отдачу (злость).

В любой норме, в том числе и в литературном слоге, происходят сомнения, дублетные, вариантные действа. Всегда вероятна кроме того известная неопределенность в признании конкретных языковых фактов нормативными либо ненормативными, всегда имеются «зоны сомнения».

Нормы писательского языка фиксируются словарями, справочниками, книгами по грамматике.

Языковые нормы

• * Орфоэпические
• * Лексические
• * Морфологические
• * Синтаксические
• * Стилистические
• * Орфографические
• * Пунктуационные

«Литературный язык ощущает мощное воздействие просторечной (и в том числе и жаргонной) лексики, нередко врывающейся в язык под лозунгом раскрепощения и «демократизации». (Д. Э. Розенталь)

Представление нормы, постепенно начинает видоизмениться в некоторое особое лингвистическое представление, отражающее проект языковый реализации и различным способом сопоставленное с взглядами схемы (Л. Ельмслев), или организации языка (Э. Косериу), в которых нашло собственное отражение представление о его внутренней организации. Выделяя общественную сторону определения нормы, что формируется из отбора языковых компонентов - наличных, образуемых вновь и извлекаемых с пассивного запаса, С. И. Ожегов концентрирует внимание на то, что нормы удерживаются общественно-речевой практикой (художественной литературой, театральной речью, радиовещанием).

На определенном этапе собственного формирования литературные работы и радиопередачи на самом деле могли служить эталоном нормативного использования. В настоящий период ситуация поменялась. Не всякое литературное работа и никак не любая передача по радио и телевидению смогут служить эталоном нормативного использования языка. Область строгого следования нормам слога существенно сузилась. Писательская норма как результат не только традиции, но и кодификации предполагает собой комплект довольно жестких предписаний и запретов, способствующих единству и устойчивости литературного слога. Целостность и общеобязательность нормы обнаруживаются в том, что агенты разных общественных слоев и компаний, составляющих данное общество, должны придерживаться классических методов языкового формулирования, а также тех законов и предписаний, которые находятся в грамматикахи словарях и представлены результатом кодификации. Отклонение от языковой традиции, с словарных и грамматических законов и советов считается нарушением нормы и как правило оценивается отрицательно носителями данного литературного слога. Но степень обязательности языковых норм неодинакова. Отличают императивные языковые нормы, патологии которых расцениваются как признак не владения культурой речи, как грубые оплошности, а, с другой стороны - не строго обязательные языковые нормы, допускающие известные отклонения.

Введение3 1.Языковой вкус. Языковая норма. Языковая агрессия.5 Заключение12 Список литературы10

Введение

Глобальные перемены, произошедшие в нашей государстве в последние 10-15 лет, коренным способом повлияли и на лингвистику. Просматривая тему современных языковедческих трудов, можно удостовериться, что в поле зрения языковедов-руссистов вместо обыкновенных проблем фонетики и морфологии, словообразования и синтаксиса все Больше оказываются проблемы, разработка которых призвана пролить свет на неистовые изменения в русском слоге нынешнего дня. Стремление ученых охватить данные перемены в целом, осмыслить хотя бы в общих чертах языковую современность, приводят к перемещению самой лингвистики в сторону, которую можно называть как общефилософское эссе на предмет современного языка. Наряду с этим наблюдается заметный уклон с классической лингво-философской тематики. В результате возникают работы более западного стиля, чем стиля российского Актуальность. Обычный человек принимает мир таким, как он представляет его, что получить название, "перед собой", улавливая таким, каков он есть, и удивляясь переменам. Человек с научным складом интеллекта в абсолютно всем стремится увидеть закономерность и динамику, отыскать причину прогресса и регресса, осознать общее постоянное передвижение. Лингвисты в этом значении не являются исключением. Вследствие этого об эволюции российского языка прописано много. Выведен закон взаимозависимости языка и метода производства, языка и культуры. Формирование и регресс слога осознаются как непосредственное отражение глубоких перемен в обществе. Не могут ли проявить воздействие на формирование языка, к примеру, безотлагательные настроения людей? (Ведь не воздействует же на мировой производственный сдвиг то, какие галстуки в моде нынешней осенью - монотонные или в горох). Данный вопрос можно поставить иначе: влияет ли форма на содержимое? Высоко функциональная единица форма? Проявляет единица воздействие в общественность то, какое слово в настоящее время "в моде"? В наиболее серьезном виде стремление дать ответ на сведения проблемы предпринималась в рамках гипотезы лингвистической относительности. Впрочем, слишком массовые масштабы этой гипотезы настолько уводили исследователей от языковых реалий, что превратили обоснованный, в общем-то, подход в своего рода концептуальный памятник. В то же период обращенное к практике языкознание дает подсказку возможность приблизиться к "мимолетному", встав на другие позиции. Так появилась концепция проанализировать воздействие, оказываемое языковыми "нормами" на речь и общественность, не отклоняясь, тем не менее, от основных правил традиционной отечественной лингвистики. Цель изучения состоит в установлении природы и функций языковой моды. Задачи исследования: - установить круг сведений, объединенных с проблемой языковый нормы, вкуса агрессии; - отследить процедура создания языковых "норма"; - обнаружить функции языковой нормы агрессии

Заключение

Нарушения норм русского литературного слога вызвано – изменившимися общественными условиями; - возникновением мобильных средств связи; - доступностью и бесконтрольностью сайтов Интернета; - борьбой за показатель внутри организации СМИ; - безграмотностью; - безответственностью пред создателями российского литературного языка; - простое понимание понятия «демократизация языка» - неимением пропаганды в СМИ культуры речи, отображающей интеллектуальность сообщества; По взгляду В. Анушкина, доктора филологическийнаук, филологи должны вносить и отстаивать в социальном сознании следующие постулаты: Каков язык, такова и жизнь. Каков язык, таков и человек. (Осла узнают по ушам, человека – по словам.(Афоризм) «Лингвистическая экология подразумевает не только обнаружение некрепких областей и краев в социально-речевой практике и построение соответственных рекомендаций в адрес субъектов языковый политики, но и обнаружение, фиксацию и пропаганду успешных итогов языкового творчества писателей, корреспондентов, политических деятелей и т.д. В данном смысле абсолютно лингвоэкологическимиявляются подобные специализированные издания, какк примеру: словари синонимов, словари паронимов, словари эпитетов, словари сопоставлений, словари метафор, словари крылатых текстов и выражений, словари и энциклопедии афоризмов, словари слога поэзии и т.д. В подобногорода словарях, справочниках, энциклопедиях заключается огромное языковое богатство, которое допускается и должно употреблять не только профессиональным коммуникаторам (преподавателям, корреспондентами, политическим деятелям абсолютно всех уровней), но и абсолютно всем культурным людям по большому счету. Беда в том, что о данном лексикографическом изобилии многие просто не знают.

Список литературы

БэронР., Ричардсон Д. Агрессия. - СПб: Питер, 1999. – 352 с Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы». М., «Русский язык», 1983 Райский«Работа над речевыми ошибками в изложениях и сочинениях», Дрофа, 2006 Розенталь Д. Э. «Справочник по правописанию и литературной правке». М., Айрис Пресс, 2004. Словарь ударений для работников телевидения и радио под редакцией Д. Э. Розенталя. Чудинов А. П. Типология варьирования глагольной семантики. Свердловск, 1988. Чурилов И. И. Философский диспут с обыденным сознанием в афоризмах: Афоризмы новой школы. Пермь, 2000. Шабурова О. Ностальгия: через прошлое к будущему // Социемы. 1996. Вып. 5. Екатеринбург, 1996. С. 42-54. Шаймиев В. А. Композиционно синтаксические аспекты функционирования метатекстав тексте (на материале лингвистических текстов) // Русский текст: Российско американский журнал по русской филологии. № 4. СПб.; Лоуренс; Дэрем(США), 1996. С. 80-91. Щербина Ю. В. «Аспекты работы по преодолению инвективно-сленгового словоупотребления в речи учащихся». « Русский язык», №3, 2009