22 сентября 2016 года исполняется 275 лет со дня рождения замечательного ученого и путешественника, члена Императорской Петербургской академии наук Петра Симона Палласа (Peter Simon Pallas, 1741–1811). Уже при жизни он получил огромную международную известность благодаря своим научным трудам в самых разных областях науки, а также двум большим путешествиям по бескрайним просторам Российской империи.

Тем не менее с Палласом связан один грустный парадокс. С одной стороны, его имя легко найти во многих энциклопедиях или справочниках и про ученого написано множество статей и даже книг . Однако с другой - о нем даже в научных кругах мало знают, а нередко и не слышали ничего. Между тем историки науки подчас сравнивают Палласа с Михаилом Васильевичем Ломоносовым, символом нашей науки второй половины XVIII века, не без оснований полагая, что Пётр Паллас был знаковой фигурой нашей Академии наук последней трети века Просвещения.

В XIX и XX столетиях многие выдающиеся ученые в России и за рубежом восторженно отзывались о вкладе Палласа в науку. Назову лишь имена французского зоолога и историка науки Жоржа Кювье, немецкого путешественника и натуралиста Александра Гумбольдта, одного из основателей отечественной экологии и зоогеографии Николая Алексеевича Северцова. Однако сегодня многие члены РАН имеют (если имеют) о своем великом предшественнике весьма смутное представление. Целый ряд трудов Палласа считается основополагающим, а что в них написано, большинству ныне практически неизвестно, так как они не переведены на русский язык.

Путь в науку

Будущий «академикус» родился в Берлине в зажиточной семье военного хирурга-профессора. Мать происходила из французской гугенотской диаспоры. Германии как единой страны тогда еще не существовало. Берлин был столицей амбициозного и воинственного Прусского королевства, в котором царствовала бранденбургская династия Гогенцоллернов.

Петер был третьим и последним ребенком. Он получил хорошее домашнее образование, которое сводилось к изучению языков. В результате мальчик освоил, помимо родного немецкого и французского (языка матери), еще латынь, а также древнегреческий и английский, которые не были тогда в моде. В 13 лет отец отдал ребенка в Берлинскую медико-хирургическую коллегию, которая отличалась передовыми взглядами на медицину и естествознание. По ее подобию позже в России создали Медико-хирургическую академию в Санкт-Петербурге и Москве (ныне Военно-медицинская академия).

В 1760-е годы Паллас жил в Англии и Нидерландах, где познакомился со многими известными коллекционерами и натуралистами. Он посещал знаменитые ботанические сады и изучал богатейшие коллекции «натуралий», как тогда называли предметы природы. Тогда же Петер решил отказаться от медицинской карьеры и заняться естественными науками, что не нашло поддержки у отца.

Благодаря полезным знакомствам с влиятельными людьми, а также собственным познаниям Паллас в июне 1764 года был избран членом Лондонского королевского общества, а в ноябре того же года - членом кайзеровской Леопольдино-Каролинской академии естествоиспытателей (кратко «Леопольдина»). Избрание столь молодого натуралиста, которому не исполнилось и 23 лет, было, конечно, неслыханной честью, особенно если учесть отсутствие у него опубликованных работ (не считая диссертации).

Тем не менее столь щедрый аванс оказался оправданным. В 1766 году в Гааге Паллас напечатал сразу две монографии. В первой из них (Elenchus Zoophytorum ) он дал описание загадочных тогда зоофитов («животно-растений»), то есть прикрепленных к грунту существ (губки, коралловые полипы, мшанки), подтвердив их принадлежность к животным. Молодой натуралист, показав, что между растениями и животными нет такой принципиальной границы, как думало тогда большинство, противопоставил царство живых организмов минералам. Эту идею в 1920-е годы высоко оценил В. И. Вернадский в своей книге о живом веществе.

Другая книга (Miscellanea Zoologica ) содержала описание самых различных животных, от антилоп до низших существ. В ней, кстати, Паллас первым выделил морских свинок в отдельный род Cavia . В Нидерландах начинающий, но уже известный натуралист мечтал о далекой экспедиции в одну из голландских колоний: на самый юг Африки или на восток в Азию. Однако его мечты прервал отец, вызвавший сына домой.

В семье назревал конфликт. Петер находился в полной финансовой зависимости от отца, но не хотел становиться врачом. Неожиданное предложение пришло из России. От имени Екатерины II Палласа-младшего приглашали на работу в Санкт-Петербург, столицу огромной империи. Ему пообещали место действительного члена и профессора естественных наук Императорской академии наук, а также руководство большой экспедицией в Сибирь. Поколебавшись, Паллас принял приглашение и уже летом 1767 года заседал в Академии наук. В Петербург Паллас приехал не один, а с молодой женщиной, имя которой осталось неизвестным. Позже она стала его женой, и у них родилась дочь.

Путешествие по России

Летом 1768 года Паллас во главе отряда из семи человек покинул Санкт-Петербург, отправившись в долгое путешествие вглубь обширной неведомой страны. Он прошел Поволжье, Урал, Северный Прикаспий, Западную Сибирь и достиг на востоке Забайкалья (Даурии). Его отряд входил в состав так называемых «физических» экспедиций, которые стали одной из наиболее славных страниц в истории отечественной науки. Согласно официальной инструкции, помимо «натуральной истории» следовало описывать географию посещаемого края, его природные ресурсы, экономику, историю и обычаи местных народов. Фактически это были комплексные экспедиции с необычайно широким спектром задач, от физической и экономической географии до народной медицины и верований.

Экспедиция оказалась нелегкой. 30 июля (10 августа) 1774 года, претерпев многие испытания, невзгоды и лишения тяжелой кочевой жизни, понеся потери среди подчиненных, 33-летний естествоиспытатель вернулся на берега Невы. Он выглядел как изможденный болезнями полустарик с седеющими волосами.

В ходе длительных странствий Палас вел подробный дневник, который частями отсылал в Академию наук. Этот дневник был опубликован под названием «Путешествие по разным провинциям Российской империи» в Санкт-Петербурге по-немецки (1771–1776), а затем по-русски (1773–1788) в трех частях и пяти книгах. Это удивительное по своей широте произведение, переиздававшееся на разных языках более 20 раз, выдвинуло его автора в число выдающихся европейских ученых.

Фактически Паллас создал грандиозную панораму огромной, многоликой и тогда мало изученной страны, обрисовав ее разнообразную природу и многочисленные народы от Балтики до Забайкалья и от полярной тундры до прикаспийской пустыни. «Путешествие» стало настоящей энциклопедией России второй половины XVIII столетия. Оно привлекало внимание не только различных ученых (от ботаников до востоковедов), но и таких замечательных писателей и поэтов, как Николай Гоголь (при подготовке им «Мертвых душ») и Осип Мандельштам . С годами научная и историческая ценность этого обширного труда Палласа только возрастает, так как полученные им сведения о природе и населении позволяют при сопоставлении с современными данными оценивать те изменения, которые произошли за последние столетия.

Милость императрицы

После экспедиции Паллас прожил в Санкт-Петербурге почти двадцать лет, ведя размеренную жизнь ученого и выполняя различные поручения Императорской академии наук и других ведомств Российской империи. Он писал многочисленные статьи и книги, редактировал труды своих коллег, посещал академические и другие заседания, вел обширную переписку с российскими и зарубежными учеными, выпускал издание Neue Nordische Beyträge (1781–1796) и т. д.

Следует отметить его многочисленные объемистые книги по этнографии, зоологии, ботанике, энтомологии, «Сравнительные словари всех языков и наречий» и т. д. В 1777 году академик выдвинул свою концепцию строения и образовании гор и изменений на земном шаре. В 1780-м он выступил с публичной речью в Императорской академии наук об изменчивости животных, опровергнув концепцию Карла Линнея о гибридизации видов и взгляды не менее знаменитого Жоржа Бюффона о влиянии климата.

Постепенно Паллас становился всё более важной фигурой, чье влияние выходило за пределы Императорской академии наук. Благодаря покровительству Екатерины II он был принят при дворе, преподавал естественные науки ее внукам Александру (будущему императору Александру I) и Константину, был назначен историографом Адмиралтейств-коллегии.

Однако милость императрицы не была вечной, а придворные недоброжелатели Палласа не дремали. Осенью 1792 года он был освобожден от дел по Адмиралтейств-коллегии и получил высочайшее разрешение на путешествие в Крым, присоединенный к России в 1783 году. Фактически его с почетом отправили в дальнюю ссылку. Хотя называют разные поводы для опалы, ее реальная причина неизвестна.

Свое второе большое путешествие Паллас совершил в 1793–1794 годах за свой счет. Зимний путь прошел через Москву и Волгу на юг России через Прикаспий в Крым. Ехал он в кибитках с уже третьей женой Каролиной Ивановной и дочкой Альбертиной от первого брака.

В 1795 году в Санкт-Петербурге на французском и русском языках появилось краткое описание Крымского полуострова, составленное Палласом по поручению молодого фаворита императрицы графа Платона Зубова. За одно десятилетие (1796–1806) последовало 11 переизданий «Тавриды» на немецком и французском языках. Вероятно, это объяснялось не просто любопытством, но и геополитическими интересами. Вскоре на немецком языке в Лейпциге (1799–1801) появилось двухтомное описание путешествия самого Палласа «по южным наместничествам Русского государства», которое также неоднократно переиздавалось в Европе.

Екатерина II щедро наделила академика землями и домом в Крыму близ Симферополя. Здесь Паллас прожил около 15 лет (1795–1810), успешно сочетая жизнь помещика и ученого. Помимо занятий садоводством и виноградарством он составил еще одну ботаническую монографию и завершил главный научный труд своей жизни Zoographia Rosso-Asiatica («Русско-Азиатская зоография»). Ее три тома, напечатанные по-латыни в Санкт-Петербурге (1811 и 1814), содержали описания 874 видов позвоночных животных.

В апреле 1810 года постаревший ученый с овдовевшей дочкой и внуком вернулся в Берлин. Жена осталась в Крыму. 8 сентября 1811 года великий натуралист умер от хронического энтерита, которым страдал всю жизнь (не дожив всего двух недель до своего 70-летия). Похоронен он на Иерусалимском кладбище в Берлине.

Наследие Палласа

Научное наследие Палласа огромно. Если не учитывать переиздания, то он за 51 год (1760–1811) написал 20 книг и 131 статью, отредактировал множество рукописей, а также перевел 1 книгу и 7 статей. Наиболее продуктивен ученый был в Санкт-Петербурге с 1776 по 1789 год.

Если рассортировать его работы по направлениям, то получается, что исследователь внес вклад как минимум в 14 наук. Помимо зоологии и ботаники это география, геология, палеонтология, этнография, востоковедение, религиоведение (буддология), история и археология. Ученому принадлежат также печатные труды по лингвистике, нумизматике, археологии, метеорологии, медицине, сельскому и лесному хозяйствам, горному делу, различным ремеслам и технологиям.

Привезенная Палласом из Сибири большая железокаменная глыба (687 кг), известная как Палласово железо , оказалась первым отождествленным наукой небесным телом. С изучением этого «аэролита» (тогдашний термин) связывают начало научной метеоритики, а метеориты такого типа получили название палласиты .

В 1895 году натуралист и библиограф Фёдор Петрович Кёппен (1833–1908), составивший подробный список работ Палласа и изложивший его биографию, предложил поставить в Санкт-Петербурге памятник этому замечательному ученому, а также издать в Академии наук полное собрание его сочинений . В 1904 году железнодорожной станции в степном Нижнем Поволжье на линии, ведущей к Астрахани, дали название Палласовка (город с 1967 года). Там же в советское время появился и единственный в мире памятник ученому и путешественнику.

Казалось бы, страна должна гордиться таким великим исследователем. Однако 275-летие со дня рождения Палласа в России вряд ли будет отмечаться на высоком официальном уровне; по крайней мере, решения РАН на эту тему мне и моим коллегам неизвестны. Несмотря на явное отсутствие интереса в верхах, энтузиасты, конечно, проведут серию Палласовских заседаний в регионах. 22 сентября в Берлине немецкие и российские коллеги, живущие в Германии, планируют возложить цветы на могилу выдающегося ученого, объединяющего обе наши страны.

Конечно, очень огорчает отсутствие интереса и понимания значимости Палласа в руководстве наукой, а также в органах власти. Радует, что его имя помнят и им гордятся ученые, краеведы и учителя в различных городах и селах нашей необъятной родины, особенно в тех областях, где проходили экспедиции Петра Семёновича Палласа. Радует также то, что благодаря скромной провинциальной интеллигенции его наследие изучают в школах и местных музеях.

Мудрый Вернадский так отозвался о трудах Палласа: «Они лежат до сих пор в основании наших знаний о природе и людях России. К ним неизбежно, как к живому источнику, обращается геолог и этнограф, зоолог и ботаник, геолог и минералог, статистик, археолог и языковед <...>. Паллас до сих пор еще не занял в нашем сознании того исторического места, которое отвечает его реальному значению».

Хотелось бы, чтобы это понимали как руководители науки, так и власть на разных ее уровнях.

Боркин Л. Я., Ганнибал Б. К., Голубев А. В. Дорогами Петра Симона Палласа (по западу Казахстана). СПб.; Уральск: Евразийский союз ученых, 2014; Сытин А. К. Ботаник Пётр Симон Паллас. М.: Т-во научных изданий КМК, 2014; Wendland F. Peter Simon Pallas (1741–1811). Materialien einer Biographie. Teil I. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 1992. XVIII. 1176 S. (Veröffentlichungen der Historischen Komission zu Berlin, Bd. 80/I-II); Боркин Л. Я. Добавления к библиографии Петра Симона Палласа // Историко-биологические исследования. СПб., 2011. Т. 3, № 3. С. 130–157.

Сытин А. К. Живая география России: Н. В. Гоголь изучает естественноисторические труды П. С. Палласа // Природа. 2000. № 6. С. 93–96; Боркин Л. Я. Осип Мандельштам и П. С. Паллас (послесловие) // Родник знаний. СПб. 2013. № 1 (8). С. 31–33.

Естествоиспытатель, географ и неутомимый путешественник, доктор медицины, член Санкт-Петербургской Академии наук, действительный статский советник Пётр Семёнович (Петер-Симон) Паллас, 270-летие со дня рождения которого отметила общественность, является одной из самых знаковых фигур в истории нашего полуострова, где он прожил пятнадцать лет. Наверное, трудно найти крымчанина, который не слышал бы этого имени, симферопольца, ни разу не проходившего мимо здания с башенками в парке «Салгирка», которое называется «дом Палласа». Но вряд ли кто-то скажет, что хорошо знает о заслугах этого человека, о наследии, которое он нам оставил.

Страсть к путешествиям

Именно это чувство привело сына профессора хирургии Берлинского колледжа Симона Палласа и француженки Сусанны Леонард, доктора медицины, к исследовательской работе в России. Приехав по приглашению Екатерины II для выполнения комплексного исследования природы и перспектив хозяйства России, в должности профессора естественной истории Санкт-Петербургской Академии наук он возглавил экспедицию в центральные области, районы Нижнего Поволжья, Прикаспийской низменности, Среднего и Южного Урала, Южной Сибири. Результатом его работы стал огромный труд «Путешествия по разным провинциям Российского государства», представлявший собой всестороннее капитальное исследование, переведённое позже на несколько европейских языков. Коллекции, собранные Палласом, пополнили академическую «Кунсткамеру» и Берлинский университет. Среди самых значительных трудов тех лет — составленные по поручению императрицы «Сравнительные словари всех языков и наречий».

В 1793 году Паллас предпринял за свой счёт путешествие для изучения климата юга России и Крыма. Вернувшись в 1794-м в Санкт-Петербург, он представил Екатерине II «Краткое физическое и топографическое описание Таврической области» и попросил разрешения поселиться в Крыму, желая завершить свои научные труды. Императрица пожаловала ему две деревни с участками земли в Айтодорской и Судакской долинах, дом в Симферополе и 10 тысяч рублей на устройство в Крыму училищ садоводства и виноделия, сохранив за ним академическое жалование. В августе 1795 года Паллас переселился в Крым.

Колумб природных богатств Тавриды

Так по праву называют великого российского естествоиспытателя, о котором поэт Осип Мандельштам сказал:

Никому, как Палласу, не удавалось снять с русского ландшафта серую пелену ямщицкой скуки.

А известный отечественный естествовед Николай Северцев писал:

Как ни велика слава Палласа, она всё ещё не может сравниться с его заслугами в науке.

Наш полуостров Паллас назвал «замечательным», влюбившись в него с первого же посещения. Как отмечают авторы книги «Открыватели земли крымской» Василий, Александр и Андрей Ены, Крым стал последним открытием великого Палласа. «Присутствие славного мужа, — писал пророчески один из современников учёного о его пребывании в Симферополе, — поселившегося в стенах сего города, возвещает, кажется, зарю будущего его просвещения».

В своём доме на берегу реки Салгир Паллас собрал богатую коллекцию минералов, сотни образцов флоры и фауны полуострова. Мимо его обиталища не проходил ни один именитый гость города, известные учёные того времени, среди которых автор первой монографии о природе Тавриды академик Карл Габлиц , основатель и первый директор Никитского ботанического сада Христиан Стевен .

Обосновавшись в своей симферопольской усадьбе, названной по имени жены «Каролиновкой», учёный часто уходил пешком не только в ближние, но и удалённые уголки предгорья, Южного берега, Главной крымской гряды, керченского холмогорья и равнинного Крыма.

— Анализ крымских трудов Палласа позволил нам установить, что за годы своих крымских путешествий учёный проехал и прошагал в общей сложности более девяти тысяч километров, — отмечает Василий Ена. — Он описал в своих сочинениях около ста, а всего упомянул 908 географических объектов: горных вершин, долин, мысов, бухт, рек, населённых пунктов. Он дал характеристику, в том числе и впервые в науке, многим сотням видов растений и животных, обитающих на полуострове. Даже сегодня поражают особенная проницательность автора, многослойность и точность нарисованной им панорамы жизни природы и народов российского юга. Он не только исследовал природные богатства полуострова, но и увлечённо пропагандировал его рациональное хозяйственное освоение. Паллас писал:

Полуостров Крым по своему географическому положению, климату и природе его почвы есть единственная область Русской Империи, в которую можно ввести и одомашнить все произведения Греции и Италии... Можно было бы с выгодой ввести разведение шелковичных червей, культуру винограда, кунжута, оливок, хлопка, краппа, шафрана... Эти культуры со временем обогатят государство их произведениями...

Не только теоретик, но и практик

Учёный не только давал рекомендации, но и активно участвовал в хозяйственном освоении Крыма: основал в 1798 году старейший в Крыму дендропарк «Салгирка » в Симферополе — на территории нынешнего ботанического сада Таврического национального университета им. В. Вернадского. А также заложил обширные виноградники в Судакской долине, на Южнобережье и в предгорье. Чтобы обосновать использование местных ресурсов, Паллас описал двадцать четыре аборигенных сорта винограда и многие сорта южных плодовых культур.

— Главное же, что сделал этот неутомимый исследователь, — это достаточно чёткое научное описание природных компонентов и многих территориальных комплексов, в первую очередь горного Крыма, — считает Василий Ена. — Паллас раскрыл происхождение и современное состояние изученных им объектов, благодаря чему читающие его труды смотрели на природу глазами первооткрывателей. Учёный впервые выдвинул идею о гипотетической суше, позднее названной Понтидой , которая могла простираться к югу от Главной гряды в пределы Черноморской впадины. Споры учёных об этом продолжаются до настоящего времени.

— Это ведь не единственная палласовская гипотеза?

— Вторая касается островного прошлого древней Тавриды:

Так как весь Крымский полуостров соединяется с материком только посредством узкого, неизменного Перекопского перешейка, то больше чем вероятно, что Крым был когда-то отделён от материка и со своей южной, более возвышенной частью составлял настоящий остров, именно в то время, когда уровень Чёрного моря стоял ещё выше, как об этом свидетельствуют и некоторые места у древних писателей.

В своих трудах Паллас нередко ссылается на таких античных учёных, как Страбон, Плиний, на труды и карты средневековых арабских географов — Масуди, Ибн-Баттута и других.

В своих исследованиях Паллас приводит оригинальные сведения о горных породах и минералах, карстовых образованиях, об оползнях, каменных хаосах и морских террасах, впервые в науке упоминает о горно-долинных амфитеатрах Южного берега и осуществляет первое районирование соляных озёр полуострова, выделяя пять групп: Перекопскую, Арабатскую, Евпаторийскую, Феодосийскую и Керченскую. Выводам учёного предшествовали длительные путешествия, во время которых он не избегал самых рискованных маршрутов. Не случайно отвагой академика восхищался его современник путешественник Владимир Измайлов:

Объехал... цепь Крымских гор, там, где нет никакой другой дороги, кроме одной узкой тропинки, висящей по хребтам скал над ужасными пропастями, над пучиной Чёрного моря, и где должно пробираться по камням пешком или верхом на татарской лошади, которая одна знакома с сими страхами... Подножия гор, покрытые обломками камней и глыбами, так круты, что во многих местах лошадь едва может извилинами вскарабкаться наверх.

— Бесстрашие первопроходца позволило ему первым донести до науки сообщение о знаменитой катастрофе, связанной с возникновением Кучук-койского обвала-оползня, — свидетельствует Василий Ена. — Достоверное детальное описание природного катаклизма, происшедшего более двух веков назад на полуострове, настолько до сих пор остаётся непревзойдённым. От чудовищной катастрофы, которую он живописал, до наших дней сохранился след — огромный каменный хаос на западе крымского Южнобережья.

Специалисты отмечают характерную особенность палласовских текстов: исследователь всегда приводит результаты географических измерений. Он первым дал некоторые важнейшие пространственные параметры природных регионов Крыма, подробно рассказал о различных формациях гор, описал яйлинские ландшафты. На яйле Демерджи Паллас кроме известняков обнаружил конгломераты, среди которых «много кварцевых галек, очень мало перенесённого гранита», то есть «пришлого» для Крыма. На Карадаге учёный находит то, что и нынче приводит в восторг отдыхающих в Коктебеле и Курортном — полудрагоценные морские камешки:

На берегу моря — много гальки... из яшмы и халцедона. Эта единственная во всей Тавриде каменная порода, могущая служить подтверждением в доказательство вулканической деятельности в самой отделённой древности.

А в предгорье Паллас обнаружил, что «в мелу находят много черноватого ружейного кремня с белой корой». Именно это открытие послужило толчком для поисков по находкам кремневых орудий в районе Ак-Каи стоянок первобытного человека. В 70-80-е годы прошлого столетия здесь было обнаружено более двадцати палеолитических стоянок.

Натуралист энциклопедического склада

И в этой ипостаси зарекомендовал себя Паллас и остался в мировой науке. Его ботанические исследования не менее внушительны, чем географические. Он вторым после Габлица составил обширнейший список растений полуострова. Он значительно дополнил исследование своего предшественника, перечислив уже 969, а не 542 известных вида флоры. Видный ботаник двадцатого столетия Сергей Станков считает, что именно с Палласа следует отсчитывать историю изучения крымской растительности. Кроме того, академик впервые описал ряд крымских видов животных, положил начало климатическим и фенологическим наблюдениям.

— В его работах содержатся ответы на многие вопросы развития растительного мира полуострова, нацеливающие на решение и нынешних хозяйственных задач, в частности лесоразведения и охраны природы яйл, — напоминает Василий Ена. — Приоритет учёного и в том, что он впервые указал на высотную дифференциацию растительного горного Крыма. Труды исследователя о Крыме стали вершиной его научного творчества, они широко известны во всём мире. А сама Таврида благодаря этим трудам обрела достойное место в представлениях натуралистов многих стран.

Не менее важны описания исторических мест Тавриды. До сих пор с интересом читаются его книги «О жителях полуострова», в которой приводится численность населения, национальный состав, виды занятий, «О нынешнем состоянии Крыма и возможных в нём экономических улучшениях» с обзором отраслей хозяйства и путей их совершенствования. Практическое значение имеют и в наше время его исследования «О крымском виноградарстве», «О плодовых садах Крыма». Паллас зарекомендовал себя не только как разносторонний учёный, но и как рачительный, знающий хозяйственник, высказывающий научно обоснованные предначертания развития Тавриды.

За год до кончины Паллас вернулся на родину, в Германию. О том, какую роль он сыграл в развитии европейского естествознания и какой характер носили представления тогдашних европейских светил о Крыме, можно судить по словам учёного Жоржа Кювье:

...Для человека, прожившего 15 лет в Малой Татарии, это значило почти возвратиться с того света...

Палласовские путевые заметки и дневники до сих пор читаются, как увлекательный роман. Даже мастер изящного слога Осип Мандельштам признавался:

Я читаю Палласа с одышкой, не торопясь. Медленно перелистываю акварельные вёрсты. Сижу в почтовой карете с разумным и ласковым путешественником... Чтение этого натуралиста прекрасно влияет на расположение чувств, выпрямляет глаз и сообщает душе минеральное кварцевое спокойствие...

Кстати

Имя Палласа увековечено в девяти названиях растений, произрастающих на полуострове. На сохранившемся здании усадьбы Палласа в заповедном ландшафтном симферопольском парке «Салгирка» установлена мемориальная доска. Имя учёного значится среди имён выдающихся горожан на памятной скрижали, установленной в центре Симферополя в честь 200-летия города.

Имя Палласа носят действующий вулкан в гряде Курильских островов, гора в южной части Северного Урала, полуостров берега Харитона Лаптева в Карском море, риф у берегов Новой Гвинеи, улица в Берлине, город и железнодорожная станция в Волгоградской области, улицы в Новосибирске, Волгограде. Паллас был первым учёным, именем которого назван русский корабль.

Паллас был членом Лондонской, Римской, Неаполитанской, Геттингенской, Стокгольмской, Копенгагенской академий наук, Патриотического шведского общества, Лондонского и Монпельеского королевских обществ, Петербургского вольного экономического общества, Парижского национального института. Кавалер орденов Святого Владимира IV степени и Святой Анны II степени.

По инициативе Палласа в 1804 году было открыто Судакское училище виноградарства и виноделия.

Профессор Кембриджского университета Эдвард Дэниел Кларк писал:

Крым надолго останется знаменитым как местопребывание профессора Палласа, этого известного в учёном мире своими многочисленными трудами исследователя.

Людмила Обуховская, «

Нажав на кнопку "Скачать архив", вы скачаете нужный вам файл совершенно бесплатно.
Перед скачиванием данного файла вспомните о тех хороших рефератах, контрольных, курсовых, дипломных работах, статьях и других документах, которые лежат невостребованными в вашем компьютере. Это ваш труд, он должен участвовать в развитии общества и приносить пользу людям. Найдите эти работы и отправьте в базу знаний.
Мы и все студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будем вам очень благодарны.

Чтобы скачать архив с документом, в поле, расположенное ниже, впишите пятизначное число и нажмите кнопку "Скачать архив"

Подобные документы

Вклад в изучение Крыма ученых Таврического национального университета им. Вернадского. Научные мысли, идеи и труды В.И. Вернадского, сформировавшиеся в Крыму. Направления развития геологических, географических и биологических исканий на Крымской земле.

реферат , добавлен 19.04.2012


Географическое положение Африки, вклад Васко да Гама и Ливингстона в ее изучение. Научные экспедиции по изучению растительности и животного мира экваториальной части материка, рельефа, полезных ископаемых, климата, вод и зональности среды обитания.

реферат , добавлен 15.09.2009


История Симферополя - города в центре Крымского полуострова на реке Салгир, одного из двух крупнейших городов Крыма, экономический и культурный центр полуострова. Основные достопримечательности города. Важные события, которые произошли в Крыму в 2014 г.

презентация , добавлен 29.04.2015


Географическое положение, геологическое строение и рельеф Скандинавского полуострова, роль полезных ископаемых. Особенности климата и гидрологической сети полуострова. Закономерности почвенного покрова, растительного и животного мира Скандинавии.

курсовая работа , добавлен 08.04.2014


Географическое положение Новой Зеландии, государственное устройство, состав населения. Особенности рельефа, климат. Развитие промышленности и сельского хозяйства, транспортное сообщение. Знаменитые личности и их вклад в мировую науку и культуру.

творческая работа , добавлен 03.10.2011


Жизнь и путь Н.Н. Баранского в науке, его вклад в советскую, российскую экономическую и социальную географию. Основные работы Н.Н. Баранского и их значение для географической науки, для развития теории и практики экономической и социальной географии.

презентация , добавлен 22.03.2011


Особенности географического положения полуострова Крым. Характеристика факторов, определяющих его климат. Циркуляция атмосферы, температура воздуха, ветровой режим. Количество пасмурных дней в году. Атмосферные осадки. Климатические районы Крыма.

курсовая работа , добавлен 19.05.2015

П. С. Паллас (1741 - 1811) - натуралист и путешественник-энциклопедист, прославивший свое имя крупными вкладами в географию, зоологию, ботанику, палеонтологию, минералогию, геологию, этнографию, историю и языкознание. Паллас исследовал обширные пространства Поволжья, Прикаспия, Башкирии, Урала, Сибири, Предкавказья и Крыма. Во многих отношениях это было настоящим открытием необъятных территорий России для науки.

Географические заслуги Палласа огромны не только по линии инвентаризации колоссального количества фактов, но и по умению их систематизировать и объяснять. Паллас был пионером и в расшифровке орогидрографии больших частей Урала, Алтая, Саян и Крыма, и в суждении о их геологическом строении, и в научном описании минеральных богатств, а также флоры и фауны России. Он собрал множество сведений и о ее горной промышленности, сельском и лесном хозяйстве, этнографии, языках и истории.

Н. А. Северцов подчеркивал, что Паллас, изучая «связи всех трех царств природы», установил «прочные воззрения «а значение метеорологических, почвенных и климатических влияний… Нет отрасли естественных наук, в которой Паллас не проложил бы нового пути, не оставил бы гениального образца для последовавших за ним исследователей… Он подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных им материалов. По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических ученых древности и средних веков; по точности и положительности - это ученый современный, а не XVIII века».

Высказанная Палласом в 1777 г. теория о происхождении гор ознаменовала собою целый этап в развитии науки о Земле. Подобно Соссюру, наметившему первые закономерности в строении недр Альп, Паллас, которого называли русским Соссюром, сумел уловить первые признаки закономерного (зонального) строения в таких сложных горных системах, как Урал и горы южной Сибири, и сделал из этих наблюдений общетеоретические выводы. Важно, что, еще и не умея преодолеть мировоззрение катастрофистов, Паллас стремился отразить и расшифровать всю сложность и многообразие причин геологических процессов. Он писал: «Чтобы отыскать разумные причины изменений на нашей Земле, надо соединить много новых гипотез, а не брать одну какую-нибудь, как это делают прочие авторы теории Земли». Паллас говорил и о «потопах» и о вулканических извержениях, и о «катастрофических провалах дна», как об одной из причин понижений уровня океана, и делал вывод: «Очевидно, природа употребляет весьма разнообразные способы для образования и передвижения гор и для произведения других явлений, изменивших поверхность Земли». Идеи Палласа имели, по признанию Кювье, большое влияние на развитие общих геологических представлений даже таких признанных родоначальников геологии, как Вернер и Соссюр.

Однако, приписывая Палласу закладку «начала всей новейшей геологии», Кювье допускал явное преувеличение и демонстрировал свое незнакомство с идеями Ломоносова. А. В. Хабаков подчеркивает, что рассуждение Палласа о всемирных переворотах и катастрофах было «внешне эффектной, но мало продуманной и фальшивой концепцией, шагом назад, по сравнению, например, со взглядами Ломоносова «о нечувствительных течением времени переменах» границ суши и моря». Кстати, в более поздних сочинениях Паллас не опирается на свою катастрофистскую гипотезу и, описывая природу Крыма в 1794 г., говорит о горных поднятиях как о «явлениях, которые невозможно объяснить».

По словам В. В. Белоусова, «имя Палласа стоит первым в истории наших региональных геологических исследовании… Почти век книги Палласа лежали на столах геологов в качестве справочников, и, перелистывая эти толстые томы, всегда можно было найти в них какое-нибудь новое, не замеченное раньше указание на присутствие там или здесь ценного минерала, и подобные сухие и краткие сообщения позже не раз были причиной крупных геологических открытий… Геологи шутят, что исторический очерк исследований в любом геологическом отчете должен начинаться словами: «Еще Паллас…»

Паллас, словно предвидя это, вел подробнейшие записи, не пренебрегая любыми мелочами, и объяснял это так: «Многие вещи, которые могут теперь показаться незначительными, со временем у наших потомков могут приобрести большое значение». Сравнение Палласом пластов Земли с книгой древней хроники, по которой можно читать ее историю, стало теперь принадлежностью любого учебника по геологии и физической географии. Паллас дальнозорко предсказывал, что эти архивы природы, «предшествовавшие азбуке и самым отдаленным преданиям, мы только начали читать, но материал, заключающийся в них, не исчерпается еще в несколько столетий после нас». Внимание, которое Паллас уделял изучению связей между явлениями, приводило его ко многим важным физико-географическим выводам. Об этом Н. А. Северцов писал: «…Климатология и физическая география не существовали до Палласа. Он более всех своих современников занимался ими и был в этом отношении достойным предшественником Гумбольдта… Паллас первый стал наблюдать периодические явления в жизни животных. Он составил в 1769 году для членов экспедиции план этих наблюдений…» Согласно этому плану надлежало регистрировать ход температуры, вскрытие рек, сроки прилета птиц, цветения растений, пробуждения животных от спячки и пр. Это рисует Палласа и как одного из первых в России организаторов фенологических наблюдений.

Паллас описал сотни видов животных, высказал много интересных мыслей о их связях со средой и наметил их ареалы, что позволяет говорить о нем как об одном из основоположников зоогеографии. Основополагающим вкладом Палласа в палеонтологию явились его исследования ископаемых остатков мамонта, буйвола и волосатого носорога сначала по музейным коллекциям, а потом и по собственным сборам. Паллас пытался объяснить нахождение костей слонов вперемешку «с морскими раковинами и костями морских рыб», а также на хождение в мерзлоте на реке Вилюе трупа волосатого носорога с уцелевшей шерстью. Ученый еще не мог допустить, что носороги и слоны жили так далеко на севере, и привлекал для объяснения их заноса с юга внезапное катастрофическое вторжение океана. И все же ценна была сама попытка палеогеографического истолкования находок ископаемых остатков.

В 1793 г. Паллас описал отпечатки листьев из третичных отложений Камчатки - это были первые сведения об ископаемых растениях с территории России. Известность Палласа как ботаника связана с начатой им капитальной «Флорой России».

Паллас доказал, что уровень Каспия лежит ниже уровня Мирового океана, но что прежде Каспий доходил до Общего Сырта и Ергеней. Установив родство рыб и моллюсков Каспия и Черного моря, Паллас создал гипотезу о существовании в прошлом единого Понто-Арало-Каспийского бассейна и его разъединении при прорыве вод через Босфорский пролив.

В ранних трудах Паллас выступал как предтеча эволюционистов, отстаивая изменчивость организмов, и даже рисовал родословное древо развития животных, но позднее перешел на метафизические позиции отрицания изменчивости видов. В понимании же природы как целого эволюционное и стихийно-материалистическое мировоззрение было свойственно Палласу до конца его жизни.

Современников поражала трудоспособность Палласа. Он опубликовал 170 работ, среди них десятки капитальных исследований. Его ум был словно создан для сбора и упорядочения хаоса несметных фактов и для сведения их в четкие системы классификаций. В Палласе сочетались острая наблюдательность, феноменальная память, великая дисциплинированность мысли, что обеспечивало своевременную фиксацию всего наблюдаемого, и высочайшая научная честность. За достоверность регистрируемых Палласом фактов, за приводимые им данные измерений, описания форм и т. п. можно ручаться. «Сколь ревностно я в моей науке справедливость наблюдаю (да может быть к моему нещастию и слишком), столь во всем оном описании моего путешествия я не выступал из нее «и наималейше: ибо по своему понятию взять вещь за другую и уважить больше, нежели какова она есть в самом деле, где прибавить, а где утаить, я щитал за наказания достойной проступок против ученого свету, наипаче между натуралистами…».

Сделанные ученым описания множества местностей, урочищ, населенных пунктов, черт хозяйства и быта никогда не потеряют ценности именно в силу своей подробности и достоверности: это - эталоны для измерения перемен, происшедших в природе и людях за последующие эпохи.

Паллас родился 22 сентября 1741 г. в Берлине в семье немецкого профессора-хирурга. Мать мальчика была француженка. Учась до 13 лет у домашних учителей, Паллас хорошо овладел языками (латынью и современными европейскими), что в дальнейшем очень облегчило его научную деятельность, особенно при составлении словарей и при выработке научной терминологии.

В 1761 - 1762 гг. Паллас изучал коллекции у натуралистов Англии, а также экскурсировал по ее берегам, собирая морских животных.

22-летний молодой человек был настолько признанным авторитетом, что его уже тогда избрали своим членом академии Лондона и Рима. В 1766 г. Паллас опубликовал зоологический труд «Исследование зоофитов», который знаменовал собой целый переворот в систематике: кораллы и губки, только что переведенные зоологами из растительного мира в животный, были детально классифицированы Палласом. Тогда же он начал разрабатывать родословное древо животных, выступив, таким образом, как предтеча эволюционистов.

Вернувшись в 1767 г. в Берлин, Паллас опубликовал еще ряд монографий и сборников по зоологии. Но именно в это время его ждал крутой поворот, в результате которого ученый на целых 42 года оказался в России, в стране, буквально ставшей ему вторым отечеством.

Крюгер, Франц – Портрет Петра Симона Палласа

В 1767 г. Палласа рекомендовали Екатерине II как блестящего ученого, способного выполнить задуманные в России разносторонние исследования ее природы и хозяйства. 26-летний ученый приехал в Петербург и в роли профессора «истории натуральной», а затем ординарного академика с жалованьем 800 руб. в год принялся за изучение новой для него страны. Среди служебных обязанностей ему было записано «изобретать нечто новое в своей науке», обучать учеников и «умножать достойными вещами» академический «натуральный кабинет».

Палласу было поручено возглавить первый отряд так называемых Оренбургских физических экспедиций. В экспедиции приняли участие молодые географы, выросшие в дальнейшем в крупных ученых. В их числе были Лепехин, Зуев, Рычков, Георги и др. Одни из них (например, Лепехин) совершали под руководством Палласа самостоятельные маршруты; другие (Георги) сопутствовали ему на отдельных этапах путешествия. Но были спутники, проделавшие с Палласом и весь путь (студенты Зуев и химик Никита Соколов, чучельник Шуйский, рисовальщик Дмитриев и др.). Русские спутники оказали колоссальную помощь только начинавшему изучать русский язык Палласу, участвуя в сборе коллекций, совершая дополнительные экскурсии в стороны, ведя расспросную работу, организуя перевозки и бытовое устройство. Неразлучной спутницей, вы несшей эту тяжелую экспедицию, была и молодая жена Палласа (он женился в 1767 г.).

Инструкция, данная Палласу Академией, могла бы показаться непосильной для современной большой комплексной экспедиции. Палласу поручалось «исследовать свойства вод, почв, способы обработки земли, состояние земледелия, распространенные болезни людей и животных и изыскать средства к их лечению и предупреждению, исследовать пчеловодство, шелководство, скотоводство, особенно овцеводство». Далее в числе объектов изучения были перечислены минеральные богатства и воды, искусства, ремесла, промыслы, растения, животные, «форма и внутренность гор», географические, метеорологические и астрономические наблюдения и определения, нравы, обычаи, предания, памятники и «разные древности». И все же этот огромный объем работы был действительно в значительной части выполнен Палласом за шесть лет путешествий.

Экспедиция, участие в которой ученый считал за большое счастье, началась в июне 1768 г. и продолжалась шесть лет. Все это время Паллас неустанно работал, ведя подробнейшие дневники, собирая обильные коллекции по геологии, биологии и этнографии. Это требовало непрерывного напряжения сил, вечной спешки, изнурительных дальних переездов по бездорожью. Постоянные лишения, простуды, частые недоедания подрывали здоровье ученого.

Зимние периоды Паллас тратил на редактирование дневников, которые незамедлительно отправлял в Петербург для печати, чем обеспечил начало публикации своих отчетов (с 1771 г.) еще до возвращения из экспедиции.

В 1768 г. он доехал до Симбирска, в 1769 г. посетил Жигули, Южный Урал (район Орска), Прикаспийскую низменность и оз. Индер, доезжал до Гурьева, после чего вернулся в Уфу. 1770 год Паллас провел на Урале, изучая его многочисленные рудники, и побывал в Богословске [Карпинск], на горе Благодать, в Нижнем Тагиле, Екатеринбурге [Свердловске], Троицке, Тюмени, Тобольске и зимовал в Челябинске. Выполнив заданную программу, Паллас сам обратился в Академию за разрешением продлить экспедицию на районы Сибири. Получив это разрешение, Паллас в 1771 г. проехал через Курган, Ишим и Тару в Омск и Семипалатинск. На основании расспросных данных Паллас осветил вопрос о колебании уровня озер Зауралья и Западной Сибири и связанные с этим изменения в урожайности лугов, в рыбном и соляных промыслах. Паллас осмотрел Колыванские серебряные «рудокопни» на Рудном Алтае, посетил Томск, Барнаул, Минусинскую котловину и зимовал в Красноярске.

В 1772 г. он, миновав Иркутск и Байкал (изучение озера Паллас поручил присоединившемуся к нему Георги), проехал в Забайкалье, добрался до Читы и Кяхты. В это время Никита Соколов ездил по его заданию до Аргунского острога. На обратном пути Паллас продолжил работу Георги по описи Байкала, в результате чего было описано почти все озеро. Вернувшись в Красноярск, в том же 1772 г. Паллас совершил поездку в Западный Саян и Минусинскую котловину.

Возвращение из экспедиции заняло полтора года. На обратном пути через Томск, Тару, Ялуторовск, Челябинск, Сарапуль (с заездом в Казань), Яицкий Городок [Уральск], Астрахань, Царицын, оз. Эльтон и Саратов, перезимовав в Царицыне, ученый совершил экскурсии вниз по Волге на Ахтубу, к горе Б. Богдо и к соленому озеру Баскунчак. Миновав Тамбов и Москву, в июле 1774 г. тридцатитрехлетний Паллас закончил свое беспримерное путешествие, вернувшись в Петербург седым и больным человеком. Желудочные заболевания и воспаление глаз преследовали его далее всю жизнь.

Однако даже утрату здоровья он считал вознагражденной полученными впечатлениями и говорил:

«…Самое блаженство видеть в знатной части света натуру в самом ее бытии, где человек весьма мало от нее отшибся, и ей учиться, служило мне за утраченную при том юность и здоровье изряднейшим награждением, которого от меня никакая зависть не отымет».

Пятитомный труд Палласа «Путешествие по разным провинциям», изданный сначала на немецком языке в 1771 - 1776 гг., представлял собой первое всестороннее и капитальное описание огромной страны, почти неизвестной в то время в научном отношении. Немудрено, что этот труд в короткое время перевели не только на русский (1773 - 1788), но и на английский и на французский языки с примечаниями видных ученых, например Ламарка.

Паллас провел огромную работу по редактированию и изданию трудов целого ряда исследователей. В 1776 - 1781 гг. он опубликовал «Исторические известия о монгольском народе», сообщив в них наряду с историческими множество этнографических сведений о калмыках, бурятах и - по расспросным данным - о Тибете. В материалы о калмыках Паллас включил, помимо своих наблюдений, также и данные погибшего на Кавказе географа Гмелина.

По возвращении из экспедиции Паллас был окружен почетом, сделан историографом Адмиралтейства и преподавателем августейших внуков - будущего императора Александра I и его брата Константина.

«Кабинет достопамятностей природы», собранный Палласом, был приобретен для Эрмитажа в 1786 г.

Дважды (в 1776 и 1779 гг.) в ответ на просьбы Академии наук Паллас выступал со смелыми проектами новых экспедиций по северу и востоку Сибири (его привлекали Енисей и Лена, Колыма и Камчатка, Курильские и Алеутские острова). Паллас пропагандировал несметность природных богатств Сибири, спорил с предрассудком, что «северный климат не благоприятен для образования драгоценных камней». Тем не менее, ни одна из этих экспедиций не осуществилась.

Жизнь Палласа в столице была связана с его участием в решении ряда государственных вопросов, с приемами множества иностранных гостей. Екатерина II привлекла Палласа к составлению словаря «всех языков и наречий».

23 июня 1777 г. ученый выступил с речью в Академии наук и тепло говорил о равнинах России как об отечестве могущественного народа, как о «питомнике героев» и «лучшем убежище наук и искусств», об «арене чудесной деятельности огромного творческого духа Петра Великого».

Развивая уже упомянутую теорию образования гор, он подметил приуроченность гранитов и облекающих их древних «первичных» сланцев, лишенных окаменелостей, к осевым зонам гор. Паллас нашел, что к периферии («на боках масс предшествующих гор») они перекрыты породами «вторичной» формации - известняками и глинами, а также, что эти породы снизу вверх по разрезу залегают все более полого и содержат все больше окаменелостей. Паллас отметил и приуроченность к известнякам крутых оврагов и пещер со сталактитами.

Наконец, на периферии горных стран он констатировал наличие осадочных пород «третичной» формации (впоследствии в Предуралье их возраст оказался пермским).

Подобное строение Паллас объяснял определенной последовательностью древних вулканических процессов и осадконакопления и делал смелый вывод о том, что вся территория России была некогда морским дном, над морем же поднимались лишь острова «первичных гранитов». Хотя Паллас и сам считал причиной наклонения пластов и поднятия гор вулканизм, он упрекал в односторонности итальянских натуралистов, которые, «видя постоянно перед глазами огнедышащие вулканы, все приписывали внутреннему огню». Подметив, что часто «самые высокие горы состоят из гранита», Паллас при этом сделал поразительно глубокий вывод, что гранит «составляет основание континентов» и что «в нем нет окаменелостей, следовательно, он предшествовал органической жизни».

В 1777 г. по поручению Академии наук Паллас исполнил и в 1781 г. издал важное историко-географическое исследование «О российских открытиях на морях между Азиею и Америкою». В том же 1777 г. Паллас издал большую монографию о грызунах, затем еще ряд сочинений о различных млекопитающих и насекомых. Паллас описывал животных не только как систематик, но освещал и их связи со средой, выступая, таким образом, как один из зачинателей экологии.

В «Мемуаре о разновидностях животных» (1780) Паллас перешел на антиэволюционную точку зрения в вопросе об изменчивости видов, объявив их разнообразие и родство влиянием «творческой силы». Но в этом же «Мемуаре» ученый предвосхищает ряд современных взглядов на искусственную гибридизацию, говоря «о непостоянстве некоторых пород домашних животных».

С 1781 г. Паллас, получив в свое распоряжение гербарии своих предшественников, работал над «Флорой России». Первые два тома «Флоры» (1784 - 1788) были в официальном порядке разосланы по губерниям России. Также разослано было по стране и написанное Палласом по поручению правительства «Постановление о лесоразведении», состоящее из 66 пунктов. В течение 1781 - 1806 гг. Паллас создал монументальную сводку по насекомым (главным образом по жукам). В 1781 г. Паллас основал журнал «Новые северные примечания», публикуя в нем множество материалов о природе России и плаваниях в Русскую Америку.

При всей почетности положения столичная жизнь не могла не тяготить прирожденного исследователя и путешественника. Он выхлопотал себе разрешение отправиться за свой счет в новую экспедицию, на этот раз по югу России. 1 февраля 1793 г. Паллас выехал с семьей из Петербурга через Москву и Саратов в Астрахань. Досадный случай - падение в ледяную воду при переправе через Клязьму - привел к дальнейшему ухудшению его здоровья. В Прикаспии Паллас посетил ряд озер и возвышенностей, затем поднялся вверх по Куме к Ставрополю, осмотрел источники Минераловодской группы и через Новочеркасск проехал в Симферополь.

Ранней весной 1794 г. ученый начал изучение Крыма. Осенью Паллас через Херсон, Полтаву и Москву вернулся в Петербург и представил Екатерине II описание Крымавместе с прошением разрешить ему переселиться туда на жительство. Вместе с разрешением Паллас получил от императрицы дом в Симферополе, две деревни с участками земли в Айтодорской и Судакской долинах и 10 тысяч рублей на устройство в Крыму училищ садоводства и виноделия. При этом за ним было сохранено и академическое жалованье.

Паллас с увлечением отдался исследованию природы Крыма и пропаганде его сельскохозяйственного освоения. Он исходил самые неприступные места Крымских гор, развел сады и виноградники в Судакской и Козской долинах, написал ряд статей по агротехнике южных культур в условиях Крыма.

Дом Палласа в Симферополе был местом паломничества всех почетных гостей города, хотя Паллас жил скромно и тяготился внешним блеском своей славы. Очевидцы описывают его, уже близкого к глубокой старости, но еще свежего и бодрого. Воспоминания о своих путешествиях приносили ему, по его словам, более удовольствия, нежели самая слава его.

Паллас и в Крыму продолжал обработку сделанных им ранее наблюдений. В 1799 - 1801 гг. он издал описание своего второго путешествия, заключающее в себе, в частности, и капитальное описание Крыма. Работы Палласа о Крыме - вершина его достижений как географа-натуралиста. А страницы с характеристиками геологического строения Крыма, как пишет А. В. Хабаков (стр. 187), «сделали бы честь полевым записям геолога даже и в наше время».

Любопытны соображения Палласа по поводу границы Европы с Азией. Стремясь отыскать для этой в сущности условной культурно-исторической границы более подходящий природный рубеж, Паллас оспаривал проведение этой границы по Дону и предлагал перенести ее на Общий Сырт и Ергени.

Главной же целью своей жизни Паллас считал создание «Российско-Азиатской зоографии». Над ней он упорнее всего трудился в Крыму, и с опубликованием именно этой книги ему более всего не везло: ее издание было завершено лишь в 1841 г., то есть через 30 лет после его смерти.

В предисловии к этому труду Паллас не без горечи писал: «Наконец является в свет Зоография, так долго лежавшая в бумагах, собранная в течение 30 лет. Она содержит в себе одну восьмую часть животных всего обитаемого мира».

В отличие от «худосочных» систематических сводок по фаунам, содержащих «сухие скелеты имен и синонимов», Паллас ставил целью создать фаунистическую сводку, «полную, богатую и так составленную, что она может быть пригодна для освещения всей зоологии». В этом же предисловии Паллас подчеркнул, что именно зоология оставалась всю жизнь главной его страстью: «…И хотя любовь к растениям и произведениям подземной природы, а также положение и нравы народов и сельское хозяйство меня постоянно развлекали, однако я с молодых лет особенно интересовался зоологией предпочтительно пред остальными частями физиографии». В действительности же «Зоография» содержит столь обильные материалы по экологии, расселению и экономическому значению животных, что она могла бы именоваться и «Зоогеографией».

Незадолго до кончины в жизни Палласа произошел еще один, для многих неожиданный поворот. Недовольный участившимися земельными тяжбами с соседями, жалуясь на малярию, а также стремясь повидать старшего брата и надеясь ускорить издание своей «Зоографии», Паллас распродал за бесценок свои крымские имения и «с высочайшего соизволения» переехал в Берлин, где не был более 42 лет. Официальной мотивировкой отъезда было: «Для приведения в порядок дел своих…» Натуралисты Германии с почетом встретили семидесятилетнего старца как признанного патриарха естествознания. Паллас окунулся в научные новости, мечтал о поездке по природоведческим музеям Франции и Италии. Но расстроенное здоровье давало себя знать. Сознавая приближение смерти, Паллас провел большую работу по приведению в порядок рукописей, по раздаче друзьям оставшихся коллекций. 8 сентября 1811 г. его не стало.

Заслуги Палласа уже при его жизни получили всемирное признание. Он был избран, помимо уже упомянутых, членом научных обществ: Берлинского, Венского, Богемского, Монпельерского, Патриотического шведского, Гессен-Гамбургского, Утрехтского, Лундского, Петербургского вольного экономического, а также Парижского национального института и академий Стокгольмской, Неаполитанской, Геттингенской и Копенгагенской. В России он имел чин действительного статского советника.

В честь Палласа названы многие растения и животные, в том числе род растений Pallasia (название дано самим Линнеем, глубоко ценившим заслуги Палласа), крымская сосна PinusPallasiana и др.

Крымская сосна Pinus Pallasiana

Шафран Палласа – Crocuspallasii

Особый тип железо-каменных метеоритов назван палласитами по имени метеорита «Палласово железо», который ученый привез в Петербург из Сибири в 1772 г.

Памятник Петру Симону Палласу

У берегов Новой Гвинеи есть риф Палласа. В 1947 г. в честь Палласа был назван действующий вулкан на острове Кетой в Курильской гряде. В Берлине, имя Палласа носит одна из улиц.Более того пристанционный посёлок Палласовка (город с 1967)основанный в 1907 годуполучила своё интересное название так же благодаря заслугам немецкого путешественника и натуралиста Петра Симона Палласа, который в XVIII веке проводил экспедицию в данном регионе. Любопытно, что сам Паллас в своё время отметил, что «это земля, на которой невозможно жить», делая акцент на жаркий климат летом (температура летом может достигать +45).

По материалам сети Интернет.

Прим. : Пе́тер Симо́н (Пётр-Симо́н ) Палла́с (нем. Peter Simon Pallas ; 1741-1811) - знаменитый немецкий (родом из пруссов ) и русский учёный-энциклопедист, естествоиспытатель, географ и путешественник XVIII-XIX веков. Прославился научными экспедициями по территории России во второй половине XVIII века, внёс существенный вклад в мировую и российскую науку - биологию, географию, геологию, филологию и этнографию.

В 1999 году в издательстве «Наука», в серии «Научное наследие» вышла книга всемирно известного ученого-энциклопедиста и путешественника, академика Берлинской и Санкт-Петербургской академий наук Петра Симона Палласа (1741-1811) «Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793-1794 годах». Труд П.С. Палласа посвящен вопросам геологической структуры, флоре, фауне, истории, этнографии, хозяйственной деятельности народов и административному устройству Крымского полуострова (Тавриды) в конце XVIII в. Но изучая восточную часть Крымского полуострова, П.С. Паллас совершил путешествие и на остров Тамань. В то время Таманский полуостров считали островом, т.к. река Кубань, юго-восточнее с. Джигинки разделялась на два рукава через систему лиманов впадающие в Черное и Азовское моря. Таким образом, Тамань представляла из себя часть суши, окруженную водой со всех сторон.

И вот взяв в руки книгу Паласа, вооружившись картами и фотоаппаратом в октябре 2009 года я отправился по описанному маршруту исследовать «Остров Тамань».

Свое путешествие на остров Тамань Палас начал из крепости Еникале на Крымском побережье. В то время крепость Еникале располагалась в 11 верстах от Керчи (1 путевая верста = 1067 м). Построена крепость турками в 1699-1706 гг. Название крепости Ени-Кале в переводе с турецкого языка означает Новая Крепость. В наши дни Ени-Кале является одной из достопримечательностей Крыма. В настоящее время это территория города Керчь.

От Еникале (Керчь) до Северной косы (ныне это коса Чушка) всего 4 версты (около 4,5 км), но в то время это было совершенно пустынное и безлюдное место. Высадившись на косе там нельзя было бы рассчитывать найти приют и лошадей для продолжения путешествия. По этому, Палас отправился в Тамань расположенную от Еникале в 18 верстах.

Палас подробно описывает Тамань. Старую и новую, только что построенную Суворовым крепость. Подробно описывает окрестности отмечая геологические, археологические и палеонтологические особенности. Описания очень точные и актуальные сегодня.

Далее путешественник дает общее описание, строение и границы острова Тамань. Описывает заливы, лиманы, реки и протоки которые «…образуют настоящий остров Тамань, который в древние времена не имел названия; настоящее же, вероятно, произошло от татарского и русского слова - туман, которое остров и заслуживает вследствие упомянутых выше густых испарений.».

Из Тамани Палас совершает путешествие на юго-восток Тамани, по дороге ведущей к Бугазскому пикету, расположенному в том месте где река Кубань через Кизилташский и Бугазский лиманы впадает в Черное море образуя Бугазское гирло. По дороге он описывает соленые озера расположенные с запада от Кизилташского лимана. Правда сначала Палас описывает маленькое соленое озеро а затем большое. Видимо это связано с тем, что дорога ведущая к Бугазскому пикету, огибает озеро Соленое (у Паласа указанное как большое) с севера и проходила несколько ниже уровня склона с которого открывается вид на озеро Соленое. Палас просто его не заметил при подъезде и, прибыв на пикет с начало описала малое озеро а затем большое.

Размер озера Соленое остался примерно прежний. Длина озера 1,5 км, ширина 1 км. А глубина у озера всего 10 см! Озеро - питается скудными атмосферными осадками и морской водой, которая во время штормов перекатывается через пересыпь. Концентрация солей в нем достигает 300 - 400 г. соли на литр воды. Летом озеро пересыхает и покрывается коркой белых кристалликов морской соли.

В прошлом здесь находились соляные промыслы. До революции среднегодовая добыча соли составляла 1000 т, а в 1950 -1951 годах - 20 тыс. т. Технология добычи была проста. В озеро по каналу запускалась морская вода, и когда вода испарялась,. выпавшую соль собирали. С 1952 года разработка соли прекращена.

В 1968 году экспедиция «Геоминвод» (Москва) провела лабораторные исследования пласта грязи расположенной под солевой коркой. Выяснилось, что грязевой раствор обладает высокими лечебными качествами, содержание сероводорода (до 200 млг на 100 г. грязи), наличие йода и брома, почти полное отсутствие засоряющих примесей. По определению гидрогеологов мощность залежи составляет 0,6 м, а ориентировочные запасы - 200 тыс. м3. Соленое озеро это одно из крупнейших и ценнейших месторождений лечебной грязи.

На западном берегу Бугаской косы располагался Бугазский кордон. Земляные крепления и сегодня можно видеть юго-западнее села Веселовка. Расположены они на возвышенности справа от дороги. Слева от дороги на небольшом отроге располагается памятник советским солдатам погибшим во время Великой Отечественной войны.

Ни какого Бугазского гирла сейчас нет. Лиман отделен от моря невысокой песчаной Бугаской косой по которой можно проехать (на внедорожнике) до самой Анапы. А во времена путешествия С.П. Паласа на противоположном берегу гирла начиналась турецкая территория. Турки, во время путешествия Паласа, строили каменный форт у деревни Джеметри, лежащей на крутой высоте в начале Тузлинской косы. Видимо речь идет о ст. Благовещенской возле которой, на берегу моря, сегодня располагается урочище Джамутай.

Коса отделяющая Бугаский лиман от Кизилташского лимана отлично сохранилась. Она называется Голенькая коса и начинается от песчаной возвышенности у поселка Благовещенка идет на северо-запад и недоходя полкилометра до противоположного берега заканчивается островом Каторжным на восток от пос. Веселовка. Но не всегда косу Голенькая можно увидеть полностью из-за туманной дымки над лиманом. На эту природно-климатическую особенность Таманского полуострова указывал в своей книге С.П.Палас. «При переезде через Босфор в Тамань я заметил сильный пар, постоянно стоящий в тихую погоду над островом Таманью. Эти пары, походящие на густой туман, вместе с грязевыми и нефтяными источниками дают неоспоримое доказательство того, что под этим островом на значительной глубине есть слой горящего вещества, отчего и происходит это явление, а также и чрезвычайная жара и сырость почвы на ее поверхности.»

Истинная причина туманного марева и частых туманов на Таманском полуострове конечно же в обилии водного пространства как морского так и лиманного. Воздух перенасыщен водными парами.

Далее Палас описывает развалины города в песчаном холме расположенном в 6 верстах на узком перешейке между Кизилташским и Кубанским (Витязевским) лиманами и предполагает, что это может быть либо Фанагория Страбона, либо город Коро-кондаме. Тут в описание вкрадывается неточность. До описанного места (современная станицай Благовещенская) от Бугазского пикета примерно 18 км. Песчаная возвышенность и сегодня возвышаются на перешейке. А в окрестностях ст. Благовещенской, обнаружено несколько античных поселений. Одно довольно крупное (зафиксировано археологами под условным названием «Благовещенское-4») расположенное в 4,5 км западнее ст. Благовещенская. Возможно именно его имел в виду Палас в своем описании. Сегодня, в рельефе местности, следы поселения практически не читаются. Площадь распространения подъемного материала составляет около 25 га. В окрестностях ст. Благовещенской обнаружены несколько более мелких поселений типа сельскохозяйственных усадеб и рыболовных селищ.

Среднюю часть острова Тамнь находящуюся между Кубанским (Витязевским) и Темрюкским (Ахтанизовским) лиманами, Палас описывает бегло, упоминая некрасовских казаков, происходящих от взбунтовавших и перешедших к туркам донских казаков. Видимо за Бугаский пикет Палас не выезжал по той причине, что это была на то время территория контролируемая турками по Ясскому мирному договору 1792 года. А некрасовские казаки очень враждебно относились к царским войскам.

Сам он писал об этом препятствии с явным сожалением «…Об этой центральной части острова можно было бы сказать много достойного примечания, но недостаток времени и опасность путешествия не позволили мне проехать по ней.».

Возвратившись в Тамань Палас продолжил свое путешествие вдоль Таманского залива и между ним и Темрюкским (Ахтанизовским) лиманом, а также на северный угол острова, лежащий против Северной косы (коса Чушка).

Выступив из Тамани по дороге ведущей в Темрюк Палас описывает очень важную достопримечательность этой местности - это домик, построенный по повелению высокоблаженной монархини между песчаными холмами около фонтана для хранения замечательного мрамора с древней русской надписью. Речь идет о камне Тмутараканского княжества. Палас описывает историю открытия этого камня и его значения для истории России. В настоящее время этот камень храниться в Эрмитаже а его копию можно осмотреть в Таманском археологическом музеи.

Далее С.Палас отправился на север острова Тамань. Двигаясь из Тамани по дороге в Темрюк, сразу за городом справа от дороги Палас упоминает Новую крепостью. Это крепость "Фанагория" построенная по плану Суворова, в 1794 году. Т.е. в то время когда там проезжал Палас крепость только, что была построена. Сегодня от этой крепости остался только ров и земляной вал которые очень точно соответствуют расположению и устройству крепости. Возле крепости сегодня установлен памятный камень в честь этого фортификационного сооружения.

Справа от дороги Палас описывает ряд высот и холмов. Это гора Карабетова (159 м), далее следует гора Комендантская (164 м), гора Чиркова (159 м) и гора Боюр-Гора (113 м). Все это грязевые вулканы. Особо Палас останавливается на писании одной возвышенности под названием Кирккая (Карабетова). Все, что описал Палас на этой горе, соленые озера, грязевые вулканические конусы, нефтяные и газовые выделения, глубокие овраги можно и сегодня наблюдать на Карабетовой горе. Палас упоминает извержение этого вулкана проишедшее в 1782 году, а позднее добавляет о ставшем ему известным извержении в 1799 году. К.Р.Бегичев дал подробный отчет о извержение грязевого вулкана Карабетова сопка проишедшее в 1856 г. Доктор Ф.Ф.Ланд описал извержение 1868 г. Профессор К.Герц со слов очевидцев описал извержение в 1876 г. В ХХ столетии Карабетова сопка взрывалась 4 раза. И уже в ХХI веке последнее извержение произошло в мае 2001 года. Карабетова сопка один из самых активных и интересных грязевых вулканов Таманского полуострова.

На горах Коменданская, Чиркова и Боюр-гора ни какой грязевулканической активности давно нет.

Вернувшись на дорогу идущую в Темрюк вдоль Таманского залива, Палас упоминает хорошо устроенный каменный мост через глубокий овраг. Сейчас этого моста нет. Дорожная насыпь пересекает указанный овраг, оставляя проход для воды через три бетонные трубы, уложенные под насыпью. Но видимо мост на самом деле был хорош и на карте данное место так и обозначено как урочище Каменный мост.

Продолжая свое путешествие вдоль Таманского залива, Палас отмечает особенность этой местности.

«Вдоль Таманского залива местность очень песчана и особенно в одном месте отличается прекрасным белым песком. Далее тянутся много могильных насыпей, занимающих значительное пространство между дорогой и морем, и частью находятся на крутом берегу моря; почва этого берега состоит из обломков рухляка и песку, связанных с глиной. Далее видны у моря следы татарской деревни Шемардан; ...»

На самом деле между зарослей редкого кустарника и чахлой травы встречаются песчаные прогалы с ветровыми надувами по типу барханов. Вдоль дороги, то справа, то слева видны курганы. Конечно многие из них сегодня срыты и на их месте располагаются виноградники. Скорее всего на месте татарской деревни Шемардан сегодня стоит поселок Приморский а далее по дороге справа за горой Шапурская (всего 60 м) расположена местность называемая урочище Археологическое из-за большого количества расположенных там курганов времен меотов и скифов. С богатыми археологическими находками той эпохи, можно ознакомиться в Таманском археологическом музее.

Интересно наблюдать, как меняются контуры и размеры гор расположенных справа от дороги по мере движения вдоль них. Неприметные бугорки незаметно вырастают в горные хребты, а весьма впечатляющие горы теряются из вида как будто погружаются в безбрежную степь.

Далее путь Паласа проходил через отроги горы Цымбалы, тянущийся с запада на восток до станицы Ахтанизовская. Старая дорога в Темрюк от юго-восточного угла Таманского залива шла на северо-восток в район ст. Ахтанизовской по южным отрогам горы Цымбалы. У Паласа указано татарское название этих гор - Шумукая. На западном отроге горы располагается действующий грязевой вулкан Цымбалы. Его грязевые потоки направленные на юг в двух местах перекрыли полевую дорогу идущую из поселка Сенного в песчаный карьер. Но этот вулкан не описан у Паласа. Возможно он был в то время не активен, а возможно он остался незамеченным путешественником т.к. располагается грязевой поток на северной стороне горы.

Зато у него подробно описана гора Кюль-обо. Это Ахтанизовская сопка расположенная на восточной окраине горного хребта Цымбалы возле поселка Ахтанизовский. С описанием Паласа и сегодня можно полностью согласиться «…он имеет сходство с маленьким вулканом, беловато-серая вершина которого лишена растительности и имеет вид недавнего происхождения.». На самом деле это остроконечная конусная гора. Правда, опять же не со всех сторон. На восточном склоне Ахтанизовской сопки правильную коническую форму вулкана изменяет боковой кратер.

«Так как вследствие ветра с моря, поднявшего уровень Темрюкского лимана, невозможно было проехать в этот город, имеющий мало замечательного, то я отсюда возвратился назад, чтобы посетить грязевый холм, образовавшийся вновь в северо-западном углу острова и оттуда через Северную косу вернуться обратно в Еникале.»

А жаль, весьма интересно было бы узнать, что из себя представлял в то время Темрюк, гора Миска, ст. Голубитская, грязевое озеро, крепости и укрепления, протоки Кубани. Правда, позднее Палас дописал морское извержение грязевого вулкана в окрестности старого Темрюка (видимо напротив ст. Голубитская) произошедшее в 1799 году.

От Пересыпи Палас направился на запад, огибая Таманский залив с севера. В углу внутреннего залива путешественник описал очень старый вал, шириной более десяти саженей в основании, идущий на расстоянии версты от запада к востоку. Этот вал в литературе известен как Кемерийский вал. Если ехать из ст. Сенной в сторону Порт-Кавказ, то за поселком шоссе пересекает железную дорогу и спускается в низину. Справа от дороги начинается заболоченная низменность по северному краю которой перпендикулярно дороге можно видеть этот вал. Кимерийский вал общей длиной 1,60-1,80 км представляет собой цепь продолговатых насыпей, разделенных прогалами шириной в 3 м, 3,5 м и 15 м в поперечном сечении вал представляет собой неправильную трапецию шириной по верху 3-4 м, высотой около 5 м. Самый западный сегмент этого вала разрушен современной дорогой. Остатки его можно наблюдать слева от дороги (на запад). Палас описывал этот вал как древнее фортификационное сооружение. Позднее целый ряд ученных (К. К. Гёрц, С. Ф. Войцеховский, С. Ф. Войцеховский, В. В. Веселов) занимались изучением этого древнего сооружения, но до сих пор так и не пришли к единому мнению. Кто, когда и зачем создал это грандиозное, по меркам того времени, сооружение.

В древности Ахтанизовский лиман соединялся с Таманским заливом через Субботин ерик (Парамонов Я.М.). Фанталовский полуостров представлял в то время остров и назывался Кимерийский. Собственно Кимерийский вал и находится на северном берегу Субботина ерика возле Таманского залива. Вероятно это те самые киммерийские укрепления, о которых вскользь упомянул Геродот и более подробно Страбон: “В прежнее время Киммерик был городом на полуострове и запирал перешеек рвом и насыпью…” . А возможно, что Кимерийский вал является остатками древнего порта расположенного на заболоченных берегах Субботина ерика.

Далее путь Паласа лежал к плоским высотам, богатым пастбищами, на которых находится хутор, построенный на остатках деревни Чокрак-Кой с прекрасным источником холодной воды, вытекающей к северу по глинистой канаве. Этот хутор позднее назывался Фонтан, еще позднее ст. Фонтановская, а потом ст. Фонталовская. В центре станицы, возле памятника войнам погибшим в годы войны, находятся остатки дамбы образующей когда то пруд. С южной стороны пруда, возле возвышенности буйно растут камыши а на север через огороды идет едва заметная канава. Возможно, это тот самый источник, который описал Палас и который дал название станице. После проведения водопровода с реки Кубань все колодцы в станице были заброшены.

«Далее продолжается высокая равнина, по которой тянутся неправильно разбросанные могилы то от В к З, то от С к Ю не татарского, но, вероятно, черкесского происхождения; они окружены большими плоскими плитами известкового и песчаного сланца, стоящими на ребро. Я замерил также несколько могильных столбов вышиной в сажень, схожих с находимыми на могилах в Токлуке, описанных мною.»

А интересна эта запись вот чем. Считается, что именно в этом месте Таманского полуострова, С.Палас впервые описал уникальные мегалитические памятники Кавказа – дольмены.

Именно на это описание ссылается член-корреспондент Императорской Академии наук и почетный член Кубанского Областного статистического комитета Ф.А. Щербина в своей книге «История Кубанского казачьего войска» - 1910 г.(репринтное издание 1992 г. изд. «Советская Кубань» стр.177).

«На кавказскiе дольмены давно уже обратили внимаше люди пытливые и серьезные. Еще П. С. Палласъ, путешествовавшiй въ 1793 и 1794 годахъ по Крыму и Таманскому полуострову, отметил на последнемъ присутствiе мегалитическихъ сооруженiй. «Не много далее отъ дер. Чокракъ-кой, говорить онъ, на высокой площадке находится много гробницъ, состоящихъ изъ большихъ известково-сланцевыхъ и песчанико-сланцевыхъ плитъ, поставленныхъ ребромъ и образующихъ продолговатый четвероугольникъ. Эти безпорядочно разбросанныя гробницы-не татарскiя, но, можетъ быть, черкесскаго происхожденiя. Здесь также поставлены узкiе надгробные столбы, более сажени вышиною». Это несомненно дольмены и менгиры.»

Ф.А. Щербине материалы по дольменам предоставил Е.Д. Фелицин. Видимо первым предположение о том, что С.Паллас возле селения Чокрак-Кой обнаружил и описал именно дольмены сделал Е.Д.Фелицина.

Давайте попробуем разобраться а, что же увидел С.Паллас на окраине поселения Чокрак-Кой, ныне ст. Фонталовская.

Описание захоронений С.Паллас дает весьма общее и скудное: «…неправильно разбросанные могилы … они окружены большими плоскими плитами известкового и песчаного сланца, стоящими на ребро…». В этом описании нельзя узнать дольмены. Речь идет о могилах окруженных поставленными на ребро каменными плитами. Сравните описание С.Палласа с таким же кратким описанием дольмена.

Дольмены представляют собой прямоугольные сооружения из четырех каменных плит и перекрытых плитой-крышей, с отверстием на выраженном портале.

Но в описании С.Палласа есть одно важное уточнение «…Я замерил также несколько могильных столбов вышиной в сажень, схожих с находимыми на могилах в Токлуке, описанных мною.». Токлук это деревня окрестности которой путешественник описал путешествуя в Крыму. Сегодня это крымский поселок Богатовка.

Вот как описывает С.Паллас место древнего погребения увиденное им возле деревни Токлук (стр. 105, ориг. Л 81 об. и Л 82):

«…В несколь­ких сотнях шагов от нее на юго-восток на бесплодной равнине, окружа­ющей холм, я нашел замечательное место погребения, вероятно, очень древнее, подобного которому я не находил в Крыму, за исключением, как в долине Кооз, оно - не татарское. Прежде всего видно на прямой Линии почти в направлении с О на W и по длине тридцати двух шагов около десяти могил, обведенных на поверхности плоскими камнями, вкопанными в землю и как бы разделенных перегородками. Четыре из­меренных из этих могил имеют по четыре аршина в каждой стороне, а пять других - только по два аршина и, следовательно, они продолгова­ты. Расстояния между ними неправильны и разнообразны, так как в двух местах это расстояние - всего в один аршин между ними. Вот - по­рядок и расстояния, в которых расположены эти могилы одна от дру­гой, с востока на запад: 2, 1,4, 1, 2, 2, 4, 33/4,4, 2, 2, аршина. По-видимо­му, некоторые из этих могил имели прежде на южных концах более вы­сокий камень. С юга в расстоянии почти двух саженей примечают так­же впереди этого ряда еще три одиночные могилы другого ряда, а к восточному краю - плоский холмик, окруженный камнями и два прямо­угольника, обставленных по краям на ребро плоскими камнями, у кото­рых - на южных сторонах стоящие более длинные камни. Татары дума­ют, что это - жидовские могилы, но без сомнения, они кажутся делом иной, более древней и немногочисленной народности.» (аршин – 71,12 см).

Как видите и тут в описании дольмены не угадываются. Даже если не брать во внимание отсутствие плиты-перекрытия, в описании нет круглого отверстия и выраженного портала. Этих признаков не описал С. Паллас и их не обнаружили современные археологи исследовавшие подобные захоронения в Крыму (Масленников А.А., 1981, с. 24). Зато и в Токлуке и в Чокрак-Кой исследователь отметил другую характерную особенность погребений, это каменные стелы – менгиры. Менгиры не характерны для дольменов. Описанные С.Палласом погребения больше подходят по описание так называемых «каменных ящиков», широко представленных и на Тамани и в Крыму.

Каменные ящики это погребальные сооружения образующие замкнутое пространство прямоугольной формы, предназначенное для помещения тела умершего и совершения обряда захоронения (Ольховский В.С., 1991, с.43). Такой тип захоронений широко представлен на Черноморском побережье Новичихин А.М., 2006 г. с 20). Зачастую каменные ящики были окружены каменными кромлехами и возле них устанавливались менгиры. Подобные погребальные конструкции открыты и в Крыму (таврские ящики).

Описание погребений приведенных С.Палласом в районе деревни Токлук и в районе селения Чокрак-Кой на самом деле очень похожи. При этом в описании конструкций данных погребений узнаются характерные черты погребений типа «каменный ящик». Это могилы имеющие прямоугольные очертания, «обведенных на поверхности плоскими камнями», кромлехи окружающие могилы и менгиры.

С.Палас очень точен в своём повествовании и возле селения Чокрак-Кой он описал именно то, что увидел.

Для сравнения обратимся к описанию дольменов сделанным в 1818 году в районе реки Пшада членом Одесского общества истории и древностей Тетбу де Мариньи, приведенном В.И. Мароквиным в книге «Дольменные памятники прикубанья и причерноморья» (М. 1997 г): «…каждое из них выстроено из пяти каменных плит, четыре из которых составлены в форме параллелограмма, а пятая сверху, виде перекрытия, выступающего над вертикальными гранями. Эти оригинальные сооружения имеют 12 футов в длину, 9 в ширину; поскольку они вросли в землю, их подлинную высоту определить было невозможно. Камни имеют в толщину 14 дюймов; плита, представляющая собой фасад, отступает на аршин глубину, образуя нечто вроде открытого вестибюля. В том же камне, в его нижней части, имеется круглое отверстие, диаметром самое большее три фута.»

«…Не правда ли, как просто и ясно написано» - это уже слова В.И.Марковина по поводу данного описания.

Вероятно Е.Д. Фелицин поспешил отдавать приоритет первооткрывателя дольменов С.Паласу. Палас описал погребения типа каменный ящик. А первое описание дольменов на Кавказе, судя по всему, дал член Одесского общества истории и древностей Тетбу де Мариньи в 1818 г.

С.Паллас продолжил свое путешествие по Фонталовскому полуострову на запад.

Он описывает гору которую татары называют Куук-обо, а черноморские казаки после огненного и грязевого извержения считают ее трубой из ада и называют Прекла. Она возвышается посередине широкого мыса, образующего внутренний угол Таманского залива к северо-востоку от города Тамани, против Еникале - к востоку и немного южнее.

Это гора Горелая высотой всего 103,5 м, правильной конической формы с выраженным кратером на вершине. Последнее извержение этого вулкана произошло 27 февраля 1794 г. С.Палас дает подробное описание этого грандиозного извержения. С тех пор вулкан спит. На его вершину ведет полевая дорога и возле кратера установлен триангуляционный пункт. Вид с горы Горелой великолепный и на Таманский полуостров и на Керченский.

В заключении своего повествования С. Палас дает подробную справку о происхождении кубанских черноморских казаков, длинные перечень растительности Таманского острова на латыни отмечая качество земли и ее внутреннюю сырость.

17 июня С.Паллас отравился на Северную косу (коса Чушка), где его ждал баркас заранее посланный за ним для переезда в Еникале. 20 июня 1794 г. он уже был в Керчи.

Вот одна из последних записей С. Паласа об острове Тамань.

«…Бывшие деревни, прежде населенные черкесами, татарами и также некрасовскими казаками, разрушены и почти сравнены с землей. От древних греческих городов осталось мало следов, если исключить Тамань, и несколько надписей на камнях, найденных в разных местах.»

Впереди были годы и годы войны, разрушительные волны которой не раз прокатятся по острову Тамань. Потом будет новое освоение и заселение Кубани. Остров Тамань превратиться в полуостров. Пронесутся над краем революционные вихри. Сложится новый уклад жизни и снова будет разрушен самой ужасной войной XX столетия. Заново будут отстроены города и станицы. Колоссальные изменения произойдут с краем со времен путешествия С. Паласа. Но и сегодня, путешествуя по маршруту знаменитого путешественника, можно мыслено перенестись на тысячелетия назад представив как между древними курганами поднимая пыль скачут скифы, как в плавнях ловят рыбу кемерийцы, а в море плывут легендарные аргонавты за золотым руном в Кохиду.

Увлекательного Вам путешествия во времени по маршруту С. Паласа.

Ю.Н. Шариков